Гражданин тьмы   ::   Афанасьев Анатолий

К Маше я испытывал скорее презрение, чем ненависть, ненавидеть ее не за что, слабое, лукавое создание, но оставлять без наказания тоже нельзя. Она предала, разрушила нашу семью, столько лет водила меня за нос, и лучше бы ей не родиться на свет, чем спутаться со стариком Зенковичем. Я перегнулся с кровати и вместе со стулом подгреб ее к себе. В руках почувствовал силу необычайную и принял это за добрый знак.

- Чего ты, Толечка, чего? - забеспокоилась Маша. - Словами скажи, чего хочешь? Чайку поставить?

- А вот чего! - Я повалил ее на кровать, ухватил поудобнее и начал душить.

Она захрипела, но не сопротивлялась, и это меня смутило. Я чуть-чуть ослабил зажим, дал ей раздыдaться. Светлые, серые очи заглянули мне прямо в душу.

- Толечка, хочешь меня убить?

- Так надо. Маня. Сама после поймешь... Давай, покричи для порядка.

- Зачем? Если надо, убивай.

И в конце всего она попыталась восторжествовать, оставить за собой последнее слово. Это меня разозлило. Стараясь больше не встречаться с ней взглядом, я навалился и душил до тех пор, пока наши тела не содрогнулись в имитации смертного совокупления. Лицо у Манечки посинело, и я нежно поцеловал ее в губы.

- Видишь, как все просто! А ты, дурочка, боялась. Эх, не надо было изменять. Это ревность, Манечка!

Последнюю фразу я произнес в больничном кресле в экзаменационной комнате. Еще горел на губах ее прощальный поцелуй, но я уже видел перед собой старшего наставника Робентропа, Джона Миллера, хмурого японца Су...