Близится утро (фрагмент)   ::   Лукьяненко Сергей Васильевич

Может дикий гренландец или исландец, привыкший среди льдов жить, на морозе нужду справлять и снегом умываться. Холодно! Все время холодно, а ведь сейчас теплая ранняя осень стоит. Холод мешал спать, холод не давал думать, холод тянул силы. Хоть бы одеяло какое! Хоть бы одежду оставили!

Первую ночь в камере я не мог даже глаз сомкнуть. Промучался, то пытаясь зарыться в опилки - тогда ледяной пол высасывал из меня тепло, то сгребая все под себя - тогда мучил холод, идущий от каменных стен.

Но проснувшись я обнаружил, что в какой-то миг все-таки задремал. Пошел в угол, к воде и сливу, да и наткнулся на что-то круглое и мягкое, лежащее на полу.

Это оказался мой паек. Ползая по камере я нашел две вареные картошки, маленькую репку, ломоть хлеба и кусок соленой трески. Еда была помятой, видно ее попросту, без церемоний, скинули через решетчатый люк. Вот и рухнул еще один мой план - подкараулить надзирателя в тот момент, когда он будет разносить еду.

Справив дела и умывшись я вернулся к своим опилкам. Очистил картофелину - интересно, скоро ли я перестану ее чистить, и начну жрать с кожурой? - да и стал есть, вприкуску с треской.

В общем-то, прилично кормят. Хлеб черствый, но пшеничный, из хорошей муки. И рыба не вонючая, такую и на воле с удовольствием едят.

А вот супчика наваристого, или каши горяченькой мне теперь не попробовать. Это ведь миску потребуется спускать в камеру. Значит есть риск, что отчаявшийся узник бросится на тюремщика... а риска святые братья не любят.

Вторую картофелину и репку я оставил на потом.