JК
Грязная жизнь :: Колычев Владимир
Страница: 88 из 111Почуешь неладное, сразу кончай его, мудака.
– Да без проблем.
– Смотри, я должен знать, кто вальнул Селезня и его пацанов.
Версий было много. Но Савелий почему-то грешил на Мирона. Хотя, казалось бы, это не самый подходящий вариант. Ну не было смысла этому козлу валить какого-то «контролера». Ведь вместо Селезня придет другой и так же будет требовать с него половину. Но нюх у Савелия зачастую оказывался сильнее всякой логики.
– Да узнаю, в натуре. Кстати, завтра похороны.
– Ну чо, проводим братков в последний путь.
Савелий не мог себе позволить не явиться на похороны Селезня, Карася, Витамина и Агапа. Для своих пацанов он отец. А какой же отец не бросит горсть земли на могилу сына?
* * *
Мирон и Горюн сидели в черном не первой молодости «Бимере» с затемненными окнами. На своей «девятке» Мирон светиться не хотел. Поэтому пришлось воспользоваться чужой тачкой. Хозяин машины покоился на заднем сиденье в полном «отрубе».
– Идут, – закуривая, сказал Витек.
С кладбища возвращались родственники и кенты уже ушедших под землю Селезня и иже с ним. Из толпы особенно выделялся здоровенный дядя с тяжелым мутным взглядом. Само воплощение крутизны. Его сопровождали телохранители – три мордоворота со звериными рылами. Яснее ясного, что этот дядька самая важная фигура на похоронах.
– Вот он, Савелий, – определил Мирон.
– Да без проблем.
– Смотри, я должен знать, кто вальнул Селезня и его пацанов.
Версий было много. Но Савелий почему-то грешил на Мирона. Хотя, казалось бы, это не самый подходящий вариант. Ну не было смысла этому козлу валить какого-то «контролера». Ведь вместо Селезня придет другой и так же будет требовать с него половину. Но нюх у Савелия зачастую оказывался сильнее всякой логики.
– Да узнаю, в натуре. Кстати, завтра похороны.
– Ну чо, проводим братков в последний путь.
Савелий не мог себе позволить не явиться на похороны Селезня, Карася, Витамина и Агапа. Для своих пацанов он отец. А какой же отец не бросит горсть земли на могилу сына?
* * *
Мирон и Горюн сидели в черном не первой молодости «Бимере» с затемненными окнами. На своей «девятке» Мирон светиться не хотел. Поэтому пришлось воспользоваться чужой тачкой. Хозяин машины покоился на заднем сиденье в полном «отрубе».
– Идут, – закуривая, сказал Витек.
С кладбища возвращались родственники и кенты уже ушедших под землю Селезня и иже с ним. Из толпы особенно выделялся здоровенный дядя с тяжелым мутным взглядом. Само воплощение крутизны. Его сопровождали телохранители – три мордоворота со звериными рылами. Яснее ясного, что этот дядька самая важная фигура на похоронах.
– Вот он, Савелий, – определил Мирон.