Бог сумерек   ::   Глуховцев Всеволод

— Н-ну, есть предание, что во времена первого пришествия и апостолов эта книга была у Симона-мага, а после того, как он с башни брякнулся, апостол Петр ееторжественно порвал пополам: да не будет, дескать, сего… То есть тогда это не книга, разумеется, была, а пергаментный свиток. Его-то, собственно, Петр и порвал. Ну а потом уже… потом каким-то странным образом разорванные половины этого свертка перевоплотились в половины рукописной книги, сознательно незаконченные. Так они и странствуют по свету и когда-то должны будут воссоединиться…

— …и сие знаменует приход конца времен, — в тон ему закончил Палыч.

— Этого тоже не знаю… — Тут Лев Евгеньевич как-то запнулся, не договорил, но Палыч понял:

— Но сделать это надо, — и улыбнулся.

А Лев Евгеньевич вдруг сделался серьезным.

— Я считаю, — медленно и веско вымолвил он, — что в науке… ну, в разумных, конечно, пределах… необходимо делать то, что сделать возможно. Иначе это обязательно, всенепременно будет сделано кем-то другим. Не в приоритете дело, разумеется, — поспешил он добавить, — а в том, что человечеству, видимо, придется пройти через все то, что только может в этом мире быть. Хорошего и грустного. Возможно — значит должно, скажем так.

Кореньков покивал в такт этим словам.

— И эти две половины оказались друг с другом не случайно, — понимающе сказал он.

— Разумеется. А помимо этого, случайностей на свете просто нет.

— Да, конечно, — легко согласился Палыч. Сказав так, он поджал губы в раздумье. Затем оглядел всех.

— Ну что… — промолвил затем.