JК
Бог сумерек :: Глуховцев Всеволод
Страница: 191 из 271Он помнил, что есть миры куда более могущественные. И помнил о них, о свирепых монстрах оттуда… Но этот мир приветствовал его! Он был король, и его раздувало гордостью, и он не должен бояться.
Здесь книга выступила в своем подлинном обличье. Он вошел в нее, как в дом, стены которого простерлись ввысь до бесконечности. Отсюда он увидел все свое земное могущество, и спесь одолела его. Кто на земле может сравниться с ним?!
Он упивался торжеством. Он хохотал над теми, кто мнил себя царями там, внизу. Он даже видел их всех. Они дрожали перед ним, они были раздавлены, а он был снисходителен и щедр к ним. Он их прощал и делал милостивый знак. А они торопились пасть перед ним ниц.
И перламутровый зной овевал его. Зной этот становился жарче. Жарче и жарче, нагнетался жар со всех сторон, и этот горделиво поворачивался, чтобы горячо поддувало и слева, и справа, он наслаждался обжигающим дыханием…
Он слишком поздно понял, что жар становится угрозой. Здесь ведь все другое, время просто стало черным — враз, как упало — никакого блеска, просто смерть.
И он завизжал в ужасе, так, как не слыхано никем. Кто бы услышал, подумал, что визжит так зверь из бездны, — но тому до того зверя было далеко, он кинулся, пространство чудовищно выгнулось, лопнуло, он выпал.
Он упал наземь в своем подвале, без сил, но уцелел. Хитон его дымился, во многих местах был прожжен.
Здесь книга выступила в своем подлинном обличье. Он вошел в нее, как в дом, стены которого простерлись ввысь до бесконечности. Отсюда он увидел все свое земное могущество, и спесь одолела его. Кто на земле может сравниться с ним?!
Он упивался торжеством. Он хохотал над теми, кто мнил себя царями там, внизу. Он даже видел их всех. Они дрожали перед ним, они были раздавлены, а он был снисходителен и щедр к ним. Он их прощал и делал милостивый знак. А они торопились пасть перед ним ниц.
И перламутровый зной овевал его. Зной этот становился жарче. Жарче и жарче, нагнетался жар со всех сторон, и этот горделиво поворачивался, чтобы горячо поддувало и слева, и справа, он наслаждался обжигающим дыханием…
Он слишком поздно понял, что жар становится угрозой. Здесь ведь все другое, время просто стало черным — враз, как упало — никакого блеска, просто смерть.
И он завизжал в ужасе, так, как не слыхано никем. Кто бы услышал, подумал, что визжит так зверь из бездны, — но тому до того зверя было далеко, он кинулся, пространство чудовищно выгнулось, лопнуло, он выпал.
Он упал наземь в своем подвале, без сил, но уцелел. Хитон его дымился, во многих местах был прожжен.