Бог сумерек   ::   Глуховцев Всеволод

Небо царило над безмятежным ласковым миром,сосны тихонько шептали наверху про что-то свое, людям неведомое. И люди стояли и смотрели молча.

Только Игоря Артемьева больше не было среди них.

— Ну что… — наконец промолвил кто-то над ухом Палыча, и он медленно, словно воздух стал тягучим, повернулся… напряг память и догадался, что слова эти произнес Федор Матвеевич.

И он кивнул в ответ. И сказал:

— Вот и все.

— Можно идти?.. — осведомился Лев Евгеньевич.

Палыч пожал плечами равнодушно:

— Можно идти, можно не идти.

— В таком случае лучше идти, — вымолвил Огарков. — Пойдемте-ка, в самом деле. По-моему, мы здесь загостились. Достаточно сюрпризов.

Федор Матвеевич только головой качал и приговаривал:

— Ну, дела… ну и дела… — не в силах больше ничего сказать.

— Пойдемте, пойдемте, — настойчивее повторил Огарков.

Пошли. Вскарабкались на вершину холма, где почивал Кузьмич, перевалившись на правый бок и поджав ноги, как младенец в люльке.

Федор Матвеевич так и охнул, увидев его.

— Ох, мать моя! Вот ведь еще чудо-то. Я про него и думать позабыл… Нет, ну надо же, ничего этого пьяницу не берет! Ну почему так?!

— Судьба — странная дама, — назидательно сказал Лев Евгеньевич. — Вы слышали, что говорил наш незадачливый лектор?.. Останавливает она свой взор на ком-то — и шабаш!

— Но почему на этаком-то хлюсте!

— А вот эти пути нам, Федор Матвеевич, неисповедимы… Давайте-ка, друзья, лучше мотать отсюда удочки.