Боги и твари. Волхвы. Греческий Олимп. КГБ   ::   Хомяков Петр Михайлович

Не включишь ли телевизор, – попросил Леон.

Буробин включил телевизор. И, подыгрывая Тасуняну, сделал звук громче.

– Слушай, неужели не догадываешься, зачем я к тебе пришел? – спросил Тасунян.

Петр смотрел на него совершенно спокойно. Он знал, что Тасунян далеко не тот орел, каким был до ранения. А пистолет Буробина со взведенным курком, – вот случайность то! – был под рукой. В буквальном смысле. Под полотенцем, брошенным на кухонный диванчик.

Тогда Валерий прямо спросил его:

– Спитак – твоих рук дело?

– Нет, – твердо ответил Буробин. И говорил правду. – Но сделано, судя по всему по нашим методам. Уж больно политически все во время. Во время, на взгляд тех, кто хочет отвлечь армян от Карабаха.

– Да, дела. Но это не столь важно. Знаешь ли, слишком все это грязно и кроваво. Поэтому я считаю, в опасности все те, кто хотя бы косвенно причастен к этой трагедии. Поэтому будь осторожнее.

Тогда и стал Буробин держать пистолет поближе. На всякий случай. В данный момент под полотенцем, валявшемся справа от него.

Поэтому можно было опасаться «виконта Леона» в прихожей. Но никак не на кухне.

– Догадываюсь.

– И не боишься?

– Чего бояться калеку.

– Ты тогда нас подставил?

– Убийцу укокошить можно смело, а вора обобрать святое дело. Это ответ, а не нападение. Ответ за попытку взорвать меня или сдать душманам.

– Но мои родители в Спитаке не были убийцами!

– Сожалею. Но не я тряс ваш городок.