JК
Боги и твари. Волхвы. Греческий Олимп. КГБ :: Хомяков Петр Михайлович
Страница: 341 из 466И она нашла небольшой пригорок, обрывающийся в море. Легкий бриз подхватил ее. И она полетела к другому болвану, которого тоже надо было уговорить не делать глупостей.
– Зачем кого-то из них щадить, когда можно уничтожить всех?! – недоумевал Рамзес. – Зачем дать им уплыть?! Не понимаю! Ну, не понимаю!
– Затем, что без этого они потом не передерутся друг с другом. Помни, что говорил тебе царь хеттов. Сюда приплыли далеко не все. А когда они передерутся между собой у себя дома, то там не останется почти никого.
Что, здесь не понятно?
Рамзес задумался.
– Понятно, но пойми и ты меня. Жаль отпускать живыми хоть кого-то из них.
– Ты фараон, или драчливый мальчишка? Иногда гораздо важнее оставить врагу шанс, чем уничтожать его до конца.
– Да понимаю я это! Понимаю!
– Только что ты говорил, что не понимаешь ничего.
– Теперь понял. Но трудно, просто трудно, трудно…
– Иди ко мне, и все сразу станет легко.
– Богиня! – простонал Рамзес.
Вот так Менелай остался жив. И так он считал Париса боевым товарищем, спасшим его от гибели или позорного плена.
И теперь Парис снова спасает его.
Он настоящий друг. А те, кто плохо говорит о троянцах, будут иметь дело лично с Менелаем. Впредь он не намерен просто так прощать оскорбления и подозрения в адрес своих друзей и соратников.
Как будто окончательно убеждая его в этом, Парис сказал:
– Знаешь, Менелай, многие ахейские цари нас не любят.
– Зачем кого-то из них щадить, когда можно уничтожить всех?! – недоумевал Рамзес. – Зачем дать им уплыть?! Не понимаю! Ну, не понимаю!
– Затем, что без этого они потом не передерутся друг с другом. Помни, что говорил тебе царь хеттов. Сюда приплыли далеко не все. А когда они передерутся между собой у себя дома, то там не останется почти никого.
Что, здесь не понятно?
Рамзес задумался.
– Понятно, но пойми и ты меня. Жаль отпускать живыми хоть кого-то из них.
– Ты фараон, или драчливый мальчишка? Иногда гораздо важнее оставить врагу шанс, чем уничтожать его до конца.
– Да понимаю я это! Понимаю!
– Только что ты говорил, что не понимаешь ничего.
– Теперь понял. Но трудно, просто трудно, трудно…
– Иди ко мне, и все сразу станет легко.
– Богиня! – простонал Рамзес.
Вот так Менелай остался жив. И так он считал Париса боевым товарищем, спасшим его от гибели или позорного плена.
И теперь Парис снова спасает его.
Он настоящий друг. А те, кто плохо говорит о троянцах, будут иметь дело лично с Менелаем. Впредь он не намерен просто так прощать оскорбления и подозрения в адрес своих друзей и соратников.
Как будто окончательно убеждая его в этом, Парис сказал:
– Знаешь, Менелай, многие ахейские цари нас не любят.