JК
Боги слепнут :: Буревой Роман
Страница: 71 из 81И в ней страх, огромный, как лужа, в которой не отражаются фонари… Лужа… Страх шевельнулся внутри живым существом. А снаружи – чистота, зеленые стены, расписанные под искусственный мрамор. Белое покрывало.
Вошла женщина в тунике младшего медика.
– Сейчас мы сделаем перевязку.
– Перевязку? – Ариетта поднесла руку к лицу. Пальцы натолкнулись на бинты.
И тут она вспомнила. Лицо… лицо белой тряпкой на мостовой…
Она закричала.
– Не надо, милая моя. Ничего страшного. Тебе срезали кусочек кожи на щеке.
Небольшая пластическая операция, и никто ничего не заметит. Ты будешь, как прежде, красавицей.
А как же лицо? Её лицо лежало на мостовой… Она же помнит… белая тряпка, и гении топтали её ногами. Странно, что она не чувствует боли. Она вообще не чувствует лица. А вдруг его нет, и там под бинтами – пустота. Чёрные провал. Дыра, в которую можно запихивать обед… Она вновь подняла руку. Пальцы нащупали сухую корочку на губе, влажную твёрдость зубов… Зачем-то Ариетта лизнула ладонь, во рту был противный вкус – чего-то горького, явно лекарственного.
– Я скоро умру, – Ариетта содрогнулась от невыносимой жалости к себе. —Мне надо видеть Гимпа. Очень прошу: найди Гимпа.
Тут она вспомнила о прилепленном к вороту одного из ловцов «жуке». И о приёмнике, оставшемся в сумке.
– Где моя сумка? – Она принялась озираться. В палате ничего не было, никаких вещей. Стены, приборы. Стул и на нем халат из махрового хлопка – больничный, зелёный.
Вошла женщина в тунике младшего медика.
– Сейчас мы сделаем перевязку.
– Перевязку? – Ариетта поднесла руку к лицу. Пальцы натолкнулись на бинты.
И тут она вспомнила. Лицо… лицо белой тряпкой на мостовой…
Она закричала.
– Не надо, милая моя. Ничего страшного. Тебе срезали кусочек кожи на щеке.
Небольшая пластическая операция, и никто ничего не заметит. Ты будешь, как прежде, красавицей.
А как же лицо? Её лицо лежало на мостовой… Она же помнит… белая тряпка, и гении топтали её ногами. Странно, что она не чувствует боли. Она вообще не чувствует лица. А вдруг его нет, и там под бинтами – пустота. Чёрные провал. Дыра, в которую можно запихивать обед… Она вновь подняла руку. Пальцы нащупали сухую корочку на губе, влажную твёрдость зубов… Зачем-то Ариетта лизнула ладонь, во рту был противный вкус – чего-то горького, явно лекарственного.
– Я скоро умру, – Ариетта содрогнулась от невыносимой жалости к себе. —Мне надо видеть Гимпа. Очень прошу: найди Гимпа.
Тут она вспомнила о прилепленном к вороту одного из ловцов «жуке». И о приёмнике, оставшемся в сумке.
– Где моя сумка? – Она принялась озираться. В палате ничего не было, никаких вещей. Стены, приборы. Стул и на нем халат из махрового хлопка – больничный, зелёный.