JК
Группа крови :: Воронин Андрей
Страница: 42 из 82А чтобы талант прорезался, человек должен жить впроголодь. Ничто так не обостряет мозговую деятельность, как голодное урчание в животе. Так что более благодатной почвы для рождения талантов, чем Россия, нет и не будет еще очень долго…
Размышляя подобным образом, Мышляев въехал в деревню и повел машину по кривой, огибающей вершину холма немощеной улице. Из какой-то подворотни выскочил худой облезлый кобель рыжей масти и принялся скакать вокруг, норовя вцепиться зубами в колеса. За поворотом от машины бросились врассыпную замызганные куры. Несмотря на то, что в деревне стояла самая горячая пора – пахота, сев и все такое прочее, – Мышляев насчитал на улице человек шесть пьяных. Один из них спал прямо на обочине в позе поверженного богатыря. Ширинка его замасленных рабочих штанов была расстегнута, и из нее высовывался захватанный грязными руками край белой нательной рубахи. Мышляев осторожно объехал обутые в рыжие кирзовые говнодавы ноги «богатыря», лежавшие на проезжей части, повернул еще раз и по указанию Гаркуна остановил машину.
Подворье местного технического гения расположилось на крутом склоне. За гнилыми остатками забора виднелась ветхая изба с полуразобранной шиферной крышей и непрозрачными из-за многолетних наслоений грязи окнами. Это неказистое строение по пояс тонуло в крапиве и бурьяне, которые имели вполне зрелый, процветающий и матерый вид несмотря на то, что на дворе стоял не август, а всего лишь май.
Размышляя подобным образом, Мышляев въехал в деревню и повел машину по кривой, огибающей вершину холма немощеной улице. Из какой-то подворотни выскочил худой облезлый кобель рыжей масти и принялся скакать вокруг, норовя вцепиться зубами в колеса. За поворотом от машины бросились врассыпную замызганные куры. Несмотря на то, что в деревне стояла самая горячая пора – пахота, сев и все такое прочее, – Мышляев насчитал на улице человек шесть пьяных. Один из них спал прямо на обочине в позе поверженного богатыря. Ширинка его замасленных рабочих штанов была расстегнута, и из нее высовывался захватанный грязными руками край белой нательной рубахи. Мышляев осторожно объехал обутые в рыжие кирзовые говнодавы ноги «богатыря», лежавшие на проезжей части, повернул еще раз и по указанию Гаркуна остановил машину.
Подворье местного технического гения расположилось на крутом склоне. За гнилыми остатками забора виднелась ветхая изба с полуразобранной шиферной крышей и непрозрачными из-за многолетних наслоений грязи окнами. Это неказистое строение по пояс тонуло в крапиве и бурьяне, которые имели вполне зрелый, процветающий и матерый вид несмотря на то, что на дворе стоял не август, а всего лишь май.