JК
Божественная шкатулка :: Лонгиер Барри
Страница: 301 из 320Смогу ли я найти в себе силы, чтобы вытерпеть целый год ежедневных, нескончаемых, невыносимых мучений? Смог бы я найти в себе силы, чтобы попросить небеса даровать мне мужество?
Что ж, подумал я, вера, которая не подверглась испытаниям, вовсе и не является верой, а становится лишь мнением.
ГЛАВА 35
Когда я оказался в темнице, расположенной под королевским дворцом, в ноздри мне сразу ударил запах раскаленного железа. Я стоял лицом к лицу с самой опасной женщиной в мире – женщиной, повинной в смерти моего отца, кровавым воплощением ужаса, верховной жрицей Гетеринского храма, верховной жрицей Священного Огня, Третией, личным советником короля, всесторонне жестокой и безжалостной личностью. Хотя в ее лице нельзя было прочесть даже малейшего намека на доброту, оно несло на себе печать красоты совсем иного рода. Меня оно наводило на мысль о красоте тигрицы или змеи. Вызывающей восхищение с безопасного расстояния, но нагоняющей жуткий страх вблизи.
В голову мне пришла необычайно забавная для столь неподходящей минуты мысль – возможно, что где-то и когда-то я был ее мужем, отцом, братом, любовником, властелином, рабом, богом и даже палачом. Что бы ни произошло со мной в этом мире, все равно существует множество ходов, которые еще можно совершить.
Третия сидела в кресле и рассматривала мою шкатулку, в то время как один из ее приближенных что-то подобострастно шептал ей на ухо. Закончив свое не слышное мне сообщение, он удалился с достоинством и грацией горностая.
Что ж, подумал я, вера, которая не подверглась испытаниям, вовсе и не является верой, а становится лишь мнением.
ГЛАВА 35
Когда я оказался в темнице, расположенной под королевским дворцом, в ноздри мне сразу ударил запах раскаленного железа. Я стоял лицом к лицу с самой опасной женщиной в мире – женщиной, повинной в смерти моего отца, кровавым воплощением ужаса, верховной жрицей Гетеринского храма, верховной жрицей Священного Огня, Третией, личным советником короля, всесторонне жестокой и безжалостной личностью. Хотя в ее лице нельзя было прочесть даже малейшего намека на доброту, оно несло на себе печать красоты совсем иного рода. Меня оно наводило на мысль о красоте тигрицы или змеи. Вызывающей восхищение с безопасного расстояния, но нагоняющей жуткий страх вблизи.
В голову мне пришла необычайно забавная для столь неподходящей минуты мысль – возможно, что где-то и когда-то я был ее мужем, отцом, братом, любовником, властелином, рабом, богом и даже палачом. Что бы ни произошло со мной в этом мире, все равно существует множество ходов, которые еще можно совершить.
Третия сидела в кресле и рассматривала мою шкатулку, в то время как один из ее приближенных что-то подобострастно шептал ей на ухо. Закончив свое не слышное мне сообщение, он удалился с достоинством и грацией горностая.