Брошенные машины   ::   Нун Джефф

Составляла рассказ из теней, взглядов и голосов, которые я до сих пор ещё слышу. Иногда я их слышу — голоса моих добрых попутчиков, моих потерянных друзей. Теперь наши пути разошлись.

Эти слова. Некоторых не хватает, их уже не вернуть, но желание закончить историю все-таки есть, и я уступаю этому желанию: стараюсь записывать все, что помню, пусть даже шум проникает все глубже и глубже в страницы. Мне тоже становится хуже. Болезнь прогрессирует. Теперь я принимаю «Просвет» четыре-пять раз в день. Может быть, больше. Я не знаю, чем все это закончится. К чему все придёт.

Читаю и перечитываю написанное.

В этой крохотной мрачной и тусклой комнате, которую я снимаю. В деревне, названия которой не знаю. Денег почти не осталось. Теперь все стало проще. Все свелось к пятну света солнца у меня на столе, к тигру с синими полосками, к этой тетрадке. Между страницами лежит засохший цветок, его нежные краски уже поблекли, но ещё различимы. Вот все, что осталось. Моя рука, эта ручка, строчки, составленные из слов. И все, что перетекает из одного в другое.

Я часто думаю о той спящей девочке, о спящем призрачном существе, которому я почти подарила жизнь, почти подарила историю. Может быть, она все же проснулась. Может быть. Настоящая или ненастоящая — мне уже никогда не узнать. Может быть, Коул закончил работу за меня. Мне представлялось, как она ходит по тёмной квартире, как она играет с теми мальчиками, другими детьми зеркал. Ну что ж, пусть…

Уже очень скоро я отсюда уеду. Пока не знаю, как это будет.