Буква Ю как последняя вспышка русского национального сознания, или Что хотел сказать Веничка   ::   Кононенко Максим

Он одновременно читал запоем огромное количество книг - а с другой мог прервать какую-нибудь захватывающую дискуссию и сказать: "Это все ерунда, а вот у меня есть идея..." Идея была всегда одна - пойти в магазин.

В то же время сложившийся алкоголик шел к своей, ни на что не похожей манере письма. Во многом его взгляд на мир (а в том, что манера письма, литературный язык напрямую проистекают из мироощущения, я твердо уверен) сформировал Владимир Муравьев, с которым они вместе полтора года проучились в МГУ.

Мне не хочется здесь обсуждать очевидные достоинства Вениной манеры писать, его языка. Язык этот, вне всякого сомнения прекрасен. Просто пример:

Я снова опьяненный маем,

На опьяняющем фрегате

впиваю майскую гуманность

с полупрезрительной гримасой.

Вдыхаю сладость океана,

симпатизируя Пикассо,

и нарочито нелояльно

внимаю треску делегатов.

Моле - апофеоз жеманства ,

- Жюль Мок убийственно итожит

- Его агрессия жантильна,

как дуновение нарцисса.

А Кристиан в пандан премьеру

пленен кокетством чернокожих,

компрометируя Тореза

лишь компонентом компромисса.

О, катастрофа Будапешта

была изящным менуэтом,

она, как декольте Сильваны

сорвала русские муары.

Для нас служила оппонентом

декоративность пируэта,

для них - трагедия Суэца

- Своеобразным писсуаром.