Былинка-жизнь   ::   Ипатова Наталия

Поспешность, с какой передвигалась их кавалькада, свидетельствовала, что Олойхор вынес уроки из предыдущего посещения этих мест. Коней придерживали ровно настолько, чтобы те по недогляду ноги себе не поломали, и с каждым их шагом у Имоджин екало сердце.

Торг. Ей предстоит торг, в котором она должна выторговать за себя как можно больше. Это значило — жизнь Кима.

Вот только о торге речи никто не вел. Уже засветилась впереди опушка, а Олойхор в седле оставался все таким же каменным.

Другие лошади шарахались от кобылы Шныря, от запаха крови, все еще струящейся по ее боку, от смерти, о которой напоминали руки, бессильно свесившиеся вниз.

«Остановись и позволь опустить тело наземь. Я буду даже любить тебя, если ты позволишь мне верить, что веки его вздрогнули, грудь поднялась вздохом, что он встал с земли и ушел. Живым».

Олойхор придержал поводья, глядя на просвет среди деревьев, означавший конец тем условиям, по которым до сих пор велась игра.

— Ты же понимаешь, что везти его дальше нельзя! — взмолилась Имоджин.

— Ты готова обсудить твою цену?

Голос его звучал у нее над ухом, и Имоджин не могла видеть выражения его глаз.

— Я готова.

— Поздно, — сказал он, и Имоджин различила в его голосе нотку удовлетворения. — Вы решили досадить мне. Вы за это заплатите.

— Мы о тебе даже не думали! — воскликнула она, краснея. Рубашка Кима на ней даже еще не высохла.

— А следовало. Тебе всегда стоило помнить обо мне.