Былинка-жизнь   ::   Ипатова Наталия

Платье вышло роскошным, именно таким, чтобы удовлетворить представления Олойхора о королевском величии. Величие это, судя по всему, было малоподвижно, статично, сковано тесным — не продохнуть — корсажем на шнурках. Во всей этой бледно-лиловой, расшитой жемчугом роскоши Имоджин и шагу ступить не могла. Не привыкла она ни к широким юбкам, ни к низким вырезам декольте. Унизанная жемчужинами сетка на иноземный манер с запихнутой туда фальшивой косой, как могла, маскировала отсутствие у Имоджин своих волос. Ей наконец позволили вымыться и, равнодушная снаружи, но трепеща изнутри от сознания и близости цели, она позволила снова произвести над собой весь ритуал невестинского облачения. Сегодня как никогда она чувствовала себя куклой, которую так и этак вертят чужие руки. При иных обстоятельствах платье, возможно, понравилось бы ей. Ее бы, может, возбуждала мысль надеть его для другого. Волны шелка и капли жемчуга.

Женщина, взглянувшая на нее из зеркала, была незнакомой и, честно говоря, прекрасной. Опавшие щеки позволили выделиться глазам, и без того подчеркнутым кругами, но из глаз этих смотрели болезнь и экзальтированное безумие. Ким никогда не обменял бы ее здоровье на такую красоту.

Члены от волнения сделались неподвижны. И когда жених в сопровождении свиты зашел за ней, чтобы вместе появиться на поле, огороженном для ристаний, когда Имоджин деревянной рукой оперлась на его локоть, Олойхор, кажется, остался удовлетворен.