Царь-Ужас   ::   Прашкевич Геннадий Мартович

На пыльных стенах висели рисунки, сделанные углем. Ну, знаешь, такие грудастые женщины, которые всегда что-нибудь поддерживают. Он называл их кариатиды. Я думаю, я сама могла бы так рисовать, как он, просто надо догадаться удлинить глаза, голову, тело, чтобы человек на картинке выглядел как огурец. А на полу мастерской, — шепнула Жанна, — валялась каменная человеческая голова (Семен вздрогнул, ему тоже было что вспомнить.) Тоже очень длинная. Над правым глазом головы чернела трещина. «Эта глупая голова смотрит на нас, ты не накинешь на нее что-нибудь?» — спросила я. «Она не может смотреть, — возразил Дэдо. — Это парковая скульптура. Я создаю парковые скульптуры. Они специально ничего не видят, потому что у них нет зрачков». Я хотела упасть на низкую лежанку, но Дэдо схватил меня за руку. «Не надо туда, — сказал он. — Видишь, там паутина! Этот паук приносит мне счастье». Так я и позировала, — призналась Жанна. — Я позировала то стоя, то лежа на грязном полу рядом с этой ужасной парковой скульптурой. «Белые волосы, белый плащ…» — пробормотала она задыхаясь, и Семен понял, что раз она так много и так часто говорит о Дэдо, значит, за этим стоит что-то особенное.

— Ты спала с ним, — уверенно сказал он.

— Я ему позировала, — так же уверенно возразила Жанна. — Это важно для любого художника, чтобы ему позировали умело. Смотри, какое красивое у меня тело, — шепнула она, вытягиваясь.