JК
Царь Гильгамеш (сборник) :: Силверберг Роберт
Страница: 67 из 701 — Разве я не просила тебя прийти и сказать мне, когда какой-нибудь бог выберет тебя? Какой это бог?
Я в изумлении уставился на нее.
— Ты это знаешь?
— Это так легко увидеть!
— Как? Это видно по лицу?
— Я это почувствовала через пространство, разделявшее нас. Теперь в тебе божество. Ты не можешь этого отрицать.
Я покачал головой.
— Я и не отрицаю.
— Ты обещал мне сказать, когда тебя выберут. Выполни обещание.
— Это очень личное, когда тебя выбирают, — сказал я, потупив глаза.
— Выполни обещание, — сказала она.
— Я думал, тебе не до меня… Праздник, похороны старой Инанны.
— Выполни обещание, — сказала она.
В голове у меня пульсировала боль. Перед ней я был беспомощен. Лугальбанда, молил я, наставь меня, помоги!
Кроме пульсирующей боли, я ничего не чувствовал.
Она сказала:
— Назови мне имя бога, который теперь защищает тебя.
— Ты все на свете знаешь, — дерзнул я сказать. — Зачем мне говорить тебе то, что ты и так знаешь?
Это ее и позабавило и разгневало. Она отвернулась от меня и стала расхаживать по комнате. Потом схватила связки тростника и крепко сжала их. На меня она не смотрела. Молчание сковывало меня бронзовыми обручами. Я задыхался. Шутка ли — открыть имя своего личного бога! Это значит потерять частичку той защитной силы, которую бог тебе дает. А я еще далеко не был уверен в собственной силе, чтобы принести эту жертву.
Я в изумлении уставился на нее.
— Ты это знаешь?
— Это так легко увидеть!
— Как? Это видно по лицу?
— Я это почувствовала через пространство, разделявшее нас. Теперь в тебе божество. Ты не можешь этого отрицать.
Я покачал головой.
— Я и не отрицаю.
— Ты обещал мне сказать, когда тебя выберут. Выполни обещание.
— Это очень личное, когда тебя выбирают, — сказал я, потупив глаза.
— Выполни обещание, — сказала она.
— Я думал, тебе не до меня… Праздник, похороны старой Инанны.
— Выполни обещание, — сказала она.
В голове у меня пульсировала боль. Перед ней я был беспомощен. Лугальбанда, молил я, наставь меня, помоги!
Кроме пульсирующей боли, я ничего не чувствовал.
Она сказала:
— Назови мне имя бога, который теперь защищает тебя.
— Ты все на свете знаешь, — дерзнул я сказать. — Зачем мне говорить тебе то, что ты и так знаешь?
Это ее и позабавило и разгневало. Она отвернулась от меня и стала расхаживать по комнате. Потом схватила связки тростника и крепко сжала их. На меня она не смотрела. Молчание сковывало меня бронзовыми обручами. Я задыхался. Шутка ли — открыть имя своего личного бога! Это значит потерять частичку той защитной силы, которую бог тебе дает. А я еще далеко не был уверен в собственной силе, чтобы принести эту жертву.