Царь мышей   ::   Абаринова-Кожухова Елизавета

Конечно, это не означало, что он похвалялся перед супругой своими притязаниями на царский престол — речь шла несколько о другом: градоначальник высказал мысль, что если уж с Дормидонтом пресекся славный род прежних правителей, то более естественным было бы, если б царем стал он, древнеродовитый князь Длиннорукий, а не «нечаянно пригретый славой» Путята.

Однако Путята в такие тонкости вдаваться не стал.

— Ну что ж, дорогой князь, я так вижу, что сегодня у нас с тобою разговора не получится, — произнес царь очень тихим и вкрадчивым голосом, отчего даже у Василия по спине мурашки пробежали. — Но завтра мы с тобой поговорим. Начистоту поговорим.

С этими словами Путята медленно направился к выходу. Князь Длиннорукий кулем плюхнулся на стул и теперь сидел ни жив ни мертв, тщась осознать ужас произошедшего и всю глубину своего предстоящего падения. Зато княгине, похоже, и море было по колено.

— Ты что, пащенок такой, угрожать нам задумал?! — взвилась Евдокия Даниловна и, схватив со стола кувшин с остатками наливки, запустила им в Путяту.

— Что вы себе позволяете! — пискнул Государь, едва увернувшись от кувшина.

— Два — два, — с еле скрываемым злорадством проговорил Василий.

Однако Евдокию Даниловну этот ничейный счет явно не устраивал — она только-только вошла во вкус. Следом за кувшином в Путяту полетели кружки, тарелки, недоеденная луковица и, наконец, расписной поднос, на котором все это лежало. А Дубов едва успевал загибать пальцы:

— Два — три. Два — четыре. Два — пять. Два — шесть...