Царь призраков   ::   Геммел Дэвид

Когда Горойен вернула его, она обрекла себя на гибель, так как Кровь-Камень усилил его болезнь настолько, что она передалась ей.

— Я все еще люблю ее, — признался Кулейн. — Я не мог причинить ей вреда.

— Знаю. — Царь налил себе вина и отвел взгляд от Кулейна. — Есть еще кое-что, и я до сих пор не уверен, поможет ли это тебе или погубит тебя. — Голос Пендаррика дрогнул, и Кулейн почувствовал странное напряжение во всем теле. Царь облизнул губы и сделал глоток. — Горойен не знает, что мне известна эта… тайна. — Он погрузился в молчание, которое Кулейн не стал нарушать. — Прости, мой друг, — сказал наконец Пендаррик, — я не могу выразить, как это тяжело для меня.

— Тогда ничего мне не говори, — сказал Кулейн. — После завтрашнего дня это уже не будет иметь никакого значения.

Пендаррик покачал головой.

— Когда я рассказал тебе про Лейту и меч, кое о чем я умолчал. Что-то… кто-то потребовал, чтобы я открыл тебе всю правду. Да будет так. Ты помнишь дни в Ассирии, когда Горойен заболела горячкой, которая почти ввергла ее в безумие?

— Конечно. Она чуть было не умерла.

— Решила, что ненавидит тебя, и рассталась с тобой.

— Но ненадолго!

Пендаррик улыбнулся.

— О да, на какие-то два десятилетия. Когда она вернулась, все было так, как должно было быть?

— Через какой-то срок. Потребовался почти век, чтобы она окончательно преодолела болезнь.

— Окончательно ли? Разве ее беспощадность не продолжала усиливаться? Разве нежность не покинула ее душу навсегда?

— Да, может быть.