JК
И на погосте бывают гости (Танцор - 3) :: Тучков Владимир
Страница: 48 из 223Реставрация, однако!
Не обращая внимания на недовольное склочное гудение за спиной, Танцор подрулил к самому постаменту, остановился и закурил.
Была полночь. Как писали в старину, глухая, - с точки зрения добропорядочности и умеренного образа жизни. Время, когда истуканы, если верить Пушкину, сходят с пьедесталов и начинают гоняться за несчастными маленькими людишками.
- Ты чего? - удивленно спросила Стрелка, приоткрыв правый глаз.
- Да вот, любуюсь.
- Чем, этим мудилоидом, что ли?
- Плодами человеческого разума, который никак не может без пугала.
И вдруг откуда-то сверху на площадь обрушился оглушительный компьютерный ритм. И... Феликс, голо-графический Феликс пошевелился.
Танцор трижды помотал головой, протер глаза... Да, действительно! Он уже еле различимо отбивал сапогом такт. Потом вскинул вверх правую руку. Когда проигрыш закончился, согнул и резко распрямил ее в локтевом суставе.
И - хоть никто из оставшихся в живых и не знал голоса Дзержинского, но это был, несомненно, его голос - зашелся в рэпе. Законвульсировал, отчего полы его долгой шинели начали ходить ходуном, затрясся всем туловищем и начал швырять вперед, в направлении испохабленной Манежной площади, кисти рук с растопыренными, как у братана, пальцами.
Не обращая внимания на недовольное склочное гудение за спиной, Танцор подрулил к самому постаменту, остановился и закурил.
Была полночь. Как писали в старину, глухая, - с точки зрения добропорядочности и умеренного образа жизни. Время, когда истуканы, если верить Пушкину, сходят с пьедесталов и начинают гоняться за несчастными маленькими людишками.
- Ты чего? - удивленно спросила Стрелка, приоткрыв правый глаз.
- Да вот, любуюсь.
- Чем, этим мудилоидом, что ли?
- Плодами человеческого разума, который никак не может без пугала.
И вдруг откуда-то сверху на площадь обрушился оглушительный компьютерный ритм. И... Феликс, голо-графический Феликс пошевелился.
Танцор трижды помотал головой, протер глаза... Да, действительно! Он уже еле различимо отбивал сапогом такт. Потом вскинул вверх правую руку. Когда проигрыш закончился, согнул и резко распрямил ее в локтевом суставе.
И - хоть никто из оставшихся в живых и не знал голоса Дзержинского, но это был, несомненно, его голос - зашелся в рэпе. Законвульсировал, отчего полы его долгой шинели начали ходить ходуном, затрясся всем туловищем и начал швырять вперед, в направлении испохабленной Манежной площади, кисти рук с растопыренными, как у братана, пальцами.