И на погосте бывают гости (Танцор - 3)   ::   Тучков Владимир

Земля полна лишними, жизнь испорчена чрезмерным множеством людей.

- Ну, что это, по-твоему?

- Мне кажется-, Ницше, - сказала Стрелка, наморщив лоб.

- И мне то же самое кажется. А иначе и быть не может. Человек, судя по всему, грамотный, не может без базиса, ублюдок. А у кого его удобней всего позаимствовать, как не у господина сумрачного философа?.. Вот и еще кусок, выдернутый из контекста.

Серьезно относятся все к смерти; но смерть не есть еще праздник. Еще не научились люди чтить самые светлые праздники.

Танцор продолжил текстологические изыскания. Начал что-то бубнить под нос по-английски, потом стал напевать. И в конце концов выделил жирным шрифтом еще три фрагмента.

Ветер воет в моем уме и моей душе. Моя жизнь - открытая книга или телевизионная исповедь.

Мертвецы - пробуждающиеся новорожденные.

Я хочу умереть в чистом поле. И чувствовать прикос-новение змей.

- Ну? - спросил Танцор, довольный сам собою.

- Похоже на стихи. А в середине довольно пошлый афоризм.

- Так чьи стихи-то?

- Ну, не Пушкин же. Это уж точно. Кто-то очень смурной.

- Это, милая, Джим Моррисон, группа "The Doors". Надеюсь, слыхала про такого?

- Конечно. Только вот в переводе читать не приходилось. Но он ведь тыщу лет как помер, - решила щегольнуть знанием истории Стрелка. - Значит, выходит, что Маньяк уже старый пень? Что-то в это не верится.

- Почему же? - возразил Танцор. - Моррисон умер где-то году в семидесятом. Но у нас от него стали тащиться попозже.