JК
Чародей и Дурак (Книга Слов - 3) :: Джонс Джулия
Страница: 42 из 698Его завораживала вся эта роскошь: багряные с золотом завесы, белые как снег восковые свечи, украшенные драгоценностями ковчежцы и мальчики из хора в серебряных одеждах, поющие ангельскими голосами. Это был великолепный, чарующий мир, и Тавалиск поклялся, что станет его частью.
Год спустя мать умерла, и его выбросили на улицу без гроша в кармане. Его любовь к Церкви сразу померкла, и ему пришлось прожить много лет, пересечь полконтинента, чтобы вновь ощутить ее зов. К тому времени Тавалиск понял, что существует множество путей, чтобы проложить себе дорогу наверх в среде постоянно интригующих церковных иерархов.
Сладко улыбаясь, архиепископ подошел к столу, где ждала его обильная трапеза. Воспоминания действовали на него как легкое белое вино - они обостряли аппетит и увлажняли язык. Но Тавалиск знал в них меру, как и в вине. Он не собирался кончать свои дни трясущимся слезливым старцем.
Он взял утиную ножку, и все мысли о прошлом мигом покинули его. Доедая мясо, он думал уже только о настоящем.
И тут как раз к нему постучался Гамил.
- Входи, Гамил, входи, - крикнул Тавалиск, даже обрадовавшись появлению секретаря: имелись дела, требующие неотложного обсуждения.
- Как чувствует себя ваше преосвященство сегодня?
- Как никогда, Гамил. Утка хорошо зажарена, вино щиплет язык, а война все ближе.
- Именно по поводу войны я и пришел, ваше преосвященство.
- Ага, встреча двух умов, - благодушествовал Тавалиск. - Какое счастье! Ну, выкладывай свои новости.
Год спустя мать умерла, и его выбросили на улицу без гроша в кармане. Его любовь к Церкви сразу померкла, и ему пришлось прожить много лет, пересечь полконтинента, чтобы вновь ощутить ее зов. К тому времени Тавалиск понял, что существует множество путей, чтобы проложить себе дорогу наверх в среде постоянно интригующих церковных иерархов.
Сладко улыбаясь, архиепископ подошел к столу, где ждала его обильная трапеза. Воспоминания действовали на него как легкое белое вино - они обостряли аппетит и увлажняли язык. Но Тавалиск знал в них меру, как и в вине. Он не собирался кончать свои дни трясущимся слезливым старцем.
Он взял утиную ножку, и все мысли о прошлом мигом покинули его. Доедая мясо, он думал уже только о настоящем.
И тут как раз к нему постучался Гамил.
- Входи, Гамил, входи, - крикнул Тавалиск, даже обрадовавшись появлению секретаря: имелись дела, требующие неотложного обсуждения.
- Как чувствует себя ваше преосвященство сегодня?
- Как никогда, Гамил. Утка хорошо зажарена, вино щиплет язык, а война все ближе.
- Именно по поводу войны я и пришел, ваше преосвященство.
- Ага, встреча двух умов, - благодушествовал Тавалиск. - Какое счастье! Ну, выкладывай свои новости.