JК
И пять бутылок водки :: Демин Михаил
Страница: 138 из 215Игорю пришлось затратить немало усилий, прежде чем его включили в слесарную бригаду… Как бы то ни было, он вышел, прорвался за зону и встретился с новой своей подружкой. Она оказалась смуглой, сухой, черноволосой, с крупным ртом и хриплым голосом. Красавицей ее назвать было нельзя – но все же, она чем-то понравилась Игорю… Он быстро организовал все необходимое; насобирал у бригадников тряпье, позаботился о том, чтобы укрытие было сделано получше, понадежнее. Потом галантным жестом пригласил свою даму вниз – в снеговую траншею… И тут случилась заминка.
Выяснилось, что дама эта – лесбиянка; что она мужчинами вовсе не интересуется, и потому укладываться в яму никак не хочет. И только тут Игорь сообразил, что не даром, очевидно, дана ей кличка Матрос… Поначалу он как-то не обратил на это внимания – а зря! Такую деталь не следовало бы упускать из виду.
Тогда он спросил ее – обиженно и возмущенно:
– Зачем же, в таком случае, был тебе нужен весь этот спектакль: письма, посылки, нежные слова?
И та ответила высокомерно:
– Из воровской солидарности! Я ведь тоже – в законе. И уважаю своих, люблю. Только как люблю? Идейно! Без баловства, без этих ваших штучек…
Развалясь на соломе, Игорь покуривал – расслабленно и блаженно. И припоминал всевозможные свои любовные истории. Память выволакивала из тьмы картины сумрачного северного быта, и на зыбком этом фоне возникали перед ним лица женщин – проходили, чередуясь, сменяли друг друга… Они мелькали стремительно, словно кадры в кино. Потом пленка кончилась.
Выяснилось, что дама эта – лесбиянка; что она мужчинами вовсе не интересуется, и потому укладываться в яму никак не хочет. И только тут Игорь сообразил, что не даром, очевидно, дана ей кличка Матрос… Поначалу он как-то не обратил на это внимания – а зря! Такую деталь не следовало бы упускать из виду.
Тогда он спросил ее – обиженно и возмущенно:
– Зачем же, в таком случае, был тебе нужен весь этот спектакль: письма, посылки, нежные слова?
И та ответила высокомерно:
– Из воровской солидарности! Я ведь тоже – в законе. И уважаю своих, люблю. Только как люблю? Идейно! Без баловства, без этих ваших штучек…
Развалясь на соломе, Игорь покуривал – расслабленно и блаженно. И припоминал всевозможные свои любовные истории. Память выволакивала из тьмы картины сумрачного северного быта, и на зыбком этом фоне возникали перед ним лица женщин – проходили, чередуясь, сменяли друг друга… Они мелькали стремительно, словно кадры в кино. Потом пленка кончилась.