Часовщик   ::   Кортес Родриго

— Узнаю, — еле удержался от того, чтобы встать, падреАнсельмо.

— А ты, Олаф, узнаешь этот кошель?

— Да, сеньор аль-Мехмед, узнаю, — уважительно поднялся со скамьи мастеровой. — Я получил в нем от падре Ансельмо двадцать золотых мараведи.

Председатель суда неторопливо развязал шнурок, перевернул кошель, вытряхнул на стол золотистые кругляши и принялся их пересчитывать.

— Один, два, три…

— Постойте, сеньоры! — вскочил Олаф. — Это не те монеты! Святой отец расплатился со мной новенькими, а эти уже потертые!

В зале наступила тишина.

— Уж не хочет ли Олаф Гугенот обвинить Трибунал Святой Инквизиции в подмене вещественных доказательств? — с угрозой проронил брат Агостино.

Олаф открыл рот да так и замер.

— Я думаю, он пытается выгородить давшего ложный результат экспертизы старого еврея, — со смешком поддержал его Томазо. — Я же говорил вам, святые отцы, все эти неверные и еретики друг друга стоят…

Уже понявший, что проигрывает дело, Мади аль-Мехмед стиснул челюсти и продолжил считать:

— Восемнадцать, девятнадцать…

Томазо удовлетворенно прищурился. Он знал, что судья будет вынужден составить акт о соответствии и дело завершится ничем.

— Двадцать. Да, здесь ровно двадцать мараведи.

Томазо насторожился: в голосе судьи определенно прозвучал смешок. Он распрямился, обвел всех присутствующих внимательным взглядом, но оснований для веселья не увидел.