И только потом пожалели   ::   Уэстлейк Дональд

Мэри-Энн замерла перед дверью, ее лицо оживилось, слова стали быстрыми, выразительными, руки непрерывно двигались, пока девушка говорила:

— Есть так много вещей, никем не испробованных. Я иду в кино, я вижу какую-то сцену и говорю себе: “Почему бы им не сделать это вот так? Почему бы им не поставить камеру здесь и здесь, почему бы им не поставить такую-то декорацию?.. Ох, я не знаю, просто... просто я вижу все совершенно иначе! И когда я вижу, как работает Ральф... Он ужасно хороший режиссер, Мэл, он правда очень хороший, но я смотрю на него и думаю: “Почему у него актеры не делают это и это? Почему не...” Вы знаете, кто мой идеал? Марго Джонс, вот кто. Иметь свой собственный театр, мой собственный театр, быть режиссером, находить новые пьесы, новые способы ставить их, новые... новые... новые подходы. Я делаю все это мысленно. Я все больше узнаю каждый день, и я не брезгую тем, чем занимаюсь. Я буду делать рекламу, готовить кофе или выполнять обязанности суфлера. Я не переживаю, потому что таким образом я... Я просто становлюсь ближе и продолжаю учиться. Понимаете?

Было еще слишком раннее утро, чтобы Мэл смог вполне понять то, что говорила Мэри-Энн, но Дэниэлс почувствовал силу ее желания. Молодой человек отреагировал так, как всегда реагировал на беззаветную страсть, немного завидуя и сожалея, потому что такое пламя редко горит долго в нашем мире, не испытывающем потребности в подобном тепле.