Часы без пружины   ::   Юрьев Зиновий

Когда отец бросил их - он совсем не помнил его, маленький был, - мать иногда тихонько неумело молилась, стараясь не разбудить сына.

- Мам, - спросил он раз, - а чего тебе бог дал-то, все ты его просишь?

- Тебя, - ответила мать вроде с улыбкой, а глаза серьезные.

- Да ла-дно, - обиделся он, - думаешь, я не знаю, откуда дети берутся?

Вся съежилась, нахохлилась, замолчала. Так и осталась в памяти: маленькая, нахохленная, с узкими острыми плечиками, и все считает на клочке бумаги, поворачивая плохо отточенный огрызок карандаша.

- Дядь Коля, - сказал ему Витенька, - что вы сегодня так сосредоточены?

- Да так, ничего.

- У диретторе есть идея о кружке пива после каторги. Какие соображения?

- Не могу, тороплюсь.

- Понимаю, пан Изъюров, несовместимость поколений.

Даже не занятны ему были сегодня Витенькины замысловатые обороты. Не то в голове. Как старушка назвала своего мужа покойного? Василий... Василий Евстифеевич, нет... ага, Василий Евграфыч. Похоже, что Василий Евграфыч этот был не таким темным, как его божий одуванчик, и понимал всю необычность своих часов. А раз так, может быть, он что-нибудь знал об их происхождении?

С трудом дождался конца работы. Старушка уже ждала его.

- Ну как часы? - спросила она. - Разобрались с ними? Я же вам говорила, часы хорошие.

- Идут как будто хорошо, - пожал он плечами. Начнешь хвалить, еще полсотни старая дура потребует. На дециметровую приставку. - Вот вам двести пятьдесят рублей. Пересчитайте, пожалуйста.

- Да я вам верю.