Часы без пружины   ::   Юрьев Зиновий

участвовали в их создании? спросил Николай Аникеевич. Теперь, когда держался он кое-как на плаву, ноги невольно начинали нащупывать точку опоры. Может, псих вовсе не он, а суесловный старичок в вельветовой пижамке? В каком же это веке, он утверждает, что жил? Тысяча триста - это вроде четырнадцатый век?

- Не просто участвовал! Проделал половину работы. И расчеты, и само изготовление, - с горделивой важностью сказал старичок и выпятил узенькую свою грудку. - Ну-с, само собой разумеется, был я тогда не Виктором Алексеевичем Вахрушевым, а Гвидо Кватрочелли, часовых дел мастером, весьма уважаемым и в гильдии, и в городе...

- В четырнадцатом веке? - уже с легчайшим сарказмом спросил Николай Аникеевич. С того самого момента, когда подумалось, что не он, а старичок в пижамке соскочил с катушек, он почувствовал к нему какую-то благодарную симпатию. Жаль, конечно, старый человек, а несет всякую околесицу, но хорошо, что не он ухнул в страшный промозглый колодец. И не надо поддевать его, решил Николай Аникеевич, просто спрошу. Значит, в четырнадцатом веке?

- Конечно, - просто кивнул старичок. - Треченто! Секоло манифико!

- Да, да, разумеется, - поспешил согласиться Николай Аникеевич, хотя не знал, что такое "треченто" и "секоло манифико". - И сколько же вам лет, Виктор Александрович?

- О, этот вопрос сложный. Чтобы не пугать вас, скажу, что службу свою я начал в девятьсот четырнадцатом году, в Англии.

- В тысяча девятьсот четырнадцатом?

- Без тысячи, любезнейший мой друг. Без тысячи.