Человек напротив   ::   Рыбаков Вячеслав Михайлович

Без детей… Впрочем, доподлинно я этого знать не могу, конечно. Но, во всяком случае, явно без живущих с ним под одной крышей детей… Только некий флер аскезы на физиономии. От этого глаза и лоб кажутся больше, а улыбка — светлее.

Бабы, похоже, в доме нету, консервами питается. Бульонными кубиками.

— Вижу я, как ты ужинаешь. Кожа да кости остались.

Симагин смолчал.

— Я сейчас расскажу… Слушай, мы никому не мешаем? Ты один?

Симагин покивал. Потом сказал:

— Старики совсем в деревне осели. Там же теперь приграничная зона, режим. А чтобы сесть на поезд, нужно переместиться в город, потому что вокзал в городе, значит — за границу, значит, письменные заявления, оформления, очереди, визы, за все плати… Не наездишься.

— А женщины у тебя что, нет?

— Я тебе ложечку дал? Ага, вижу, вон она.

— Нет, правда. Тебе что, никто не нравится?

Симагин только головой покачал от такой назойливости. Потом картинно поднял чашку.

— Мой прадэд гаварыл: имэю вазможнаст купыт казу — но нэ имэю жилания. Имэю жилание купыт дом — но нэ имэю вазможнасты. Так випьем за то, чтоби ми даже пад давлэнием наших вазможнастэй ни-ка-гда, — он назидательно повел указательным пальцем левой руки, — нэ паступалы напирикор нашым жиланиям!

— Максималистом остался, шестидесятник недобитый…

И осеклась. Что-то меня чересчур несет, подумала она.