JК
Человек с того света :: Аскеров Лев
Страница: 385 из 417Легенда о вознесении Христа тоже завязана на кресте… Кто-то из мудрецов прошлого, либо знавший тайну человеческого бытия, либо постигший её, почему-то упорно указывал людям на очертание креста. По всей видимости, он вкладывал в него не знак смерти, каким крест воспринимается людьми, а символ вечности человеческого жития, символ формы связи всего сущего в земной среде Пространства-Времени с тем материковым, Общим, от которого оно откололось…
* * *
— Вставай, Меф, — тронул его за колено Кавада. — Мы на бихродроме.
— Ты смотри, — удивился Артамопцев, — как незаметно я ушёл.
— Не огорчайся, Мефодий. Сейчас уйдёшь у всех на глазах, — ехидно бросил Мерфп.
— Не надо, Боб, — попросил Кавада.
— Не обращай внимания, С а то, Старик брюзжит — значит, переживает.
— Переживаю, — согласился Боб, — потому и несу вздор.
— Не надо, Бобби. Увидишь, всё будет хороню, — успокоил Мефоднй.
— Уповаю, — сказал тесть и, показав на сверкающую в лучах прожекторов конструкции, добавил:
— Но как зловещ он… Этот твой крест.
— Что?! — встрепенулся Мефодий.
Он только что в полусне думал о том же, О том же кресте. И на тебе! Артамонцеву хотелось спросить, почему тестю так кажется, но Готье, подхватив его под руку, повёл к небольшому помосту, возле которого собралась добрая сотня прибывших на старт людей. Мефодий должен был сказать прощальное слово. Из всех процедур, предшествующих полёту, эта для него была труднейшей. Не любил Мефодий говорить. Да и не мог. Тем более перед сотней пар глаз, перед ослепительными вспышками фотоблицей.
* * *
— Вставай, Меф, — тронул его за колено Кавада. — Мы на бихродроме.
— Ты смотри, — удивился Артамопцев, — как незаметно я ушёл.
— Не огорчайся, Мефодий. Сейчас уйдёшь у всех на глазах, — ехидно бросил Мерфп.
— Не надо, Боб, — попросил Кавада.
— Не обращай внимания, С а то, Старик брюзжит — значит, переживает.
— Переживаю, — согласился Боб, — потому и несу вздор.
— Не надо, Бобби. Увидишь, всё будет хороню, — успокоил Мефоднй.
— Уповаю, — сказал тесть и, показав на сверкающую в лучах прожекторов конструкции, добавил:
— Но как зловещ он… Этот твой крест.
— Что?! — встрепенулся Мефодий.
Он только что в полусне думал о том же, О том же кресте. И на тебе! Артамонцеву хотелось спросить, почему тестю так кажется, но Готье, подхватив его под руку, повёл к небольшому помосту, возле которого собралась добрая сотня прибывших на старт людей. Мефодий должен был сказать прощальное слово. Из всех процедур, предшествующих полёту, эта для него была труднейшей. Не любил Мефодий говорить. Да и не мог. Тем более перед сотней пар глаз, перед ослепительными вспышками фотоблицей.