JК
Человек в лабиринте :: Силверберг Роберт
Страница: 162 из 218За все эти проведенные тут годы ты утратил перспективу.
— Нет. Именно здесь я научился смотреть надлежащим образом.
— Ты ставишь человечеству упрек в том, что оно состоит из людей и значит, не легко иметь дело с кем-то вроде тебя. Если бы мы поменялись местами, ты бы понял. Пребывание рядом с тобой вызывает боль. Боль! Даже в эту минуту я немного поближе ощущаю ее каждым своим нервом. Будь я намного поближе к тебе — я бы разрыдался. Ты не можешь потребовать, чтобы люди моментально приспосабливались к тебе. Даже твоим любимым понадобилось б ы…
— У меня не было никаких любимых.
— Ведь ты же был женат.
— Это все кончилось.
— Ну, любовницы.
— Ни одна из них не могла меня вынести, когда я вернулся.
— Друзья.
— Разбежались, — сказал Мюллер. — Только пятки засверкали.
— Ты не давал им времени.
— Я им дал достаточно времени.
— Нет, — убежденно возразил Раулинс. Он не мог больше вынести и вскочил со скамьи. — А теперь я скажу тебе кое-что такое, что тебе и вправду покажется неприятным, Дик. Мне очень жаль, но я должен.
— Все, что ты сказал, это бредни на манер тех, каких я наслушался в университете. Наивность студента со второго курса. Этот мир достоин сожаленья, повторяешь ты. Мерзкий, мерзкий. Ты видел, каково человечство в действительности, и не желаешь иметь с ним дела. Каждый так говорит, когда ему восемнадцать лет. Но это проходит.
— Нет. Именно здесь я научился смотреть надлежащим образом.
— Ты ставишь человечеству упрек в том, что оно состоит из людей и значит, не легко иметь дело с кем-то вроде тебя. Если бы мы поменялись местами, ты бы понял. Пребывание рядом с тобой вызывает боль. Боль! Даже в эту минуту я немного поближе ощущаю ее каждым своим нервом. Будь я намного поближе к тебе — я бы разрыдался. Ты не можешь потребовать, чтобы люди моментально приспосабливались к тебе. Даже твоим любимым понадобилось б ы…
— У меня не было никаких любимых.
— Ведь ты же был женат.
— Это все кончилось.
— Ну, любовницы.
— Ни одна из них не могла меня вынести, когда я вернулся.
— Друзья.
— Разбежались, — сказал Мюллер. — Только пятки засверкали.
— Ты не давал им времени.
— Я им дал достаточно времени.
— Нет, — убежденно возразил Раулинс. Он не мог больше вынести и вскочил со скамьи. — А теперь я скажу тебе кое-что такое, что тебе и вправду покажется неприятным, Дик. Мне очень жаль, но я должен.
— Все, что ты сказал, это бредни на манер тех, каких я наслушался в университете. Наивность студента со второго курса. Этот мир достоин сожаленья, повторяешь ты. Мерзкий, мерзкий. Ты видел, каково человечство в действительности, и не желаешь иметь с ним дела. Каждый так говорит, когда ему восемнадцать лет. Но это проходит.