Человек в лабиринте   ::   Силверберг Роберт

Мы считаем, что по определенным соображениям чувства бобров можно не принимать в счет.

— Считаем? Скорее вы юридически постановили, что бобров можно уничтожать. И что значит вся эта болтовня об уникальности разумных существ? Начиная от первичных клеток и кончая высшими формами для всех существует одна шкала. Мы более развиты, чем шимпанзе, но является ли это качественным скачком? Или же тот акт, что мы способны регестрировать наше знание, чтобы использовать его в случае необходимости, так сильно меняет положение дел?

— Сейчас я не буду вдаваться в философские дискуссии, — едко произнес Раулинс. — Я лишь показал тебе, как вырисовывается ситуация… и как сильно она касается тебя.

— Ладно. Как же сильно она касается меня?

— Бордман убежден, что мы в самом деле можем избавиться от этих чудовищ из другой галактики, если докажем им, что мы ближе к ним по развитию, чем все иные творения, находящиеся у них в рабстве. Если мы как-то заставим их понять, что тоже обладаем чувствами, сомневаемся, гордимся, мечтаем…

— «Разве у еврея нет глаз? — сплюнув процитировал Мюллер сцену из «Венецианского купца"Шекспира. — или же у еврея нет рук, ног, внутренностея, мыслей, чувств, надежд?.. Или если ранишь нас, разве кровь не течет?!

— Вот именно, именно этим способом.

— Способ не ахти какой, поскольку они не знают ни одного языка.

— Ты не понял? — спросил Раулинс.

— Нет.