Игра Нептуна   ::   Варгас Фред

Он брел по улице, ни о чем не думая, и внезапно вспомнил своего двоюродного деда: заболев, тот отправлялся к одной пиренейской скале, сворачивался клубком в пещерке у ее подножия и лежал, пока болезнь не отступала. Старик возвращался к жизни, скала высасывала из него лихорадку. Адамберг улыбнулся. В этом огромном городе ему не найти логова, где можно было бы спрятаться, как в медвежьей берлоге, чтобы она излечила его и изгнала чужака. Чужака, который мог перепрыгнуть на плечи ирландца, сидевшего с ним за столом.

Его друг психиатр Ферез наверняка попытался бы понять механизм вторжения, выявив глубоко упрятанное страдание, неожиданно зазвеневшее кандалами в своей темнице. Этот звон и вызывает холодный пот и мышечный спазм, он-то и заставляет согнуться его спину. Так сказал бы Ферез с видом гурмана, смакующего необычный случай. Он спросил бы, о чем шла речь, когда первая из когтистых кошек вцепилась ему в загривок. О Камилле? Или о командировке в Квебек?

Он остановился на тротуаре, пытаясь вспомнить, что он мог говорить Данглару, когда холодный пот впервые выступил на шее. Рембрандт. Он говорил о Рембрандте, об отсутствии светотени в деле Эрнонкура. Это случилось именно в тот момент. То есть до того, как речь зашла о Камилле или о Канаде. Ему пришлось бы объяснить Ферезу, что раньше никакие заботы и тревоги не обрушивались ему на плечи, как бешеная кошка, что речь идет о чем-то небывалом, удары наносились в разных ситуациях и между ними не было ничего общего. Как связаны между собой Энид и его заместитель Данглар, столик в «Черных водах» и рекламный щит, толпа в баре и одиночество в рабочем кабинете? Никак.