JК
Игра Нептуна :: Варгас Фред
Страница: 338 из 377Но для них интерпретация никогда не станет доказательством, понимаете? Я только что вытащил брата из бездны, но сам не выбрался, я погребен под огромными валунами.
– Вы за засовами, – поправила Жозетта, – за очень тяжелыми засовами.
В пятницу утром Рафаэль Адамберг получил от брата сообщение, которое тот назвал «Земля»: так кричат матросы и мореплаватели, завидев туманные очертания суши, подумал он. Рафаэлю пришлось перечитать послание несколько раз, прежде чем до него дошел смысл смутных пассажей про драконов и ветры, набранных нетерпеливой и усталой рукой, смешавшей в одну кучу ухо судьи, песок, убийство матери, возраст Фюльжанса, увечье Гийомона, деревню Коллери, вилы и маджонг.
Жан-Батист печатал так быстро, что пропускал буквы и даже целые слова. Дрожь доходила до Рафаэля, передаваемая от брата к брату, от берега к берегу, несомая от волны к волне, выплескивающаяся на его детройтское укрытие и одним махом разгоняющая тень, в которой он влачил свое существование. Он не убивал Лизу. У Рафаэля не было сил даже на то, чтобы подняться со стула. Он не понимал, как Жан-Батист сумел выявить всю серию убийств судьи. Однажды в детстве они забрались так далеко в горы, что не знали, в какой стороне деревня. Жан-Батист залез ему на плечи. «Не плачь, – сказал он. – Попробуем понять, где раньше ходили люди». Через каждые пятьсот метров Жан-Батист проделывал то же самое. Туда, говорил он, спрыгивая.
Жан-Батист повторил это и сейчас. Забрался повыше и увидел след Трезубца, кровавый след. Как собака, как бог, подумал Рафаэль. Жан-Батист еще раз проложил ему путь домой.
– Вы за засовами, – поправила Жозетта, – за очень тяжелыми засовами.
В пятницу утром Рафаэль Адамберг получил от брата сообщение, которое тот назвал «Земля»: так кричат матросы и мореплаватели, завидев туманные очертания суши, подумал он. Рафаэлю пришлось перечитать послание несколько раз, прежде чем до него дошел смысл смутных пассажей про драконов и ветры, набранных нетерпеливой и усталой рукой, смешавшей в одну кучу ухо судьи, песок, убийство матери, возраст Фюльжанса, увечье Гийомона, деревню Коллери, вилы и маджонг.
Жан-Батист печатал так быстро, что пропускал буквы и даже целые слова. Дрожь доходила до Рафаэля, передаваемая от брата к брату, от берега к берегу, несомая от волны к волне, выплескивающаяся на его детройтское укрытие и одним махом разгоняющая тень, в которой он влачил свое существование. Он не убивал Лизу. У Рафаэля не было сил даже на то, чтобы подняться со стула. Он не понимал, как Жан-Батист сумел выявить всю серию убийств судьи. Однажды в детстве они забрались так далеко в горы, что не знали, в какой стороне деревня. Жан-Батист залез ему на плечи. «Не плачь, – сказал он. – Попробуем понять, где раньше ходили люди». Через каждые пятьсот метров Жан-Батист проделывал то же самое. Туда, говорил он, спрыгивая.
Жан-Батист повторил это и сейчас. Забрался повыше и увидел след Трезубца, кровавый след. Как собака, как бог, подумал Рафаэль. Жан-Батист еще раз проложил ему путь домой.