Черная пустошь   ::   Михальчук Вадим

Когда я поднимаю голову от туши быка, я замечаю второго, лежащего на траве. У него вспорот живот.

Вожак сидит чуть поодаль, облизывая переднюю лапу. Все остальные продолжают есть.

Охота закончена.

…Вот так мы и жили, не боясь никого и ничего, до тех пор, пока наш мир перестал быть для нас таким безмятежным.

Однажды, когда только сошел снег и южный ветер шумел в ветвях высоких деревьев, мы услышали гром в небе. Это был гром без грозы, при ясном небе. Яркая молния полыхнула в небе и огненная звезда пронеслась по небу. Раздался глухой удар, и земля вздрогнула. Мы упали на землю, растерянные и оглушенные…

* * *



– Все будет не так, как в первый раз, – сказал Адам Фолз перед тем, как все начали готовиться к высадке.

– О чем ты говоришь, Фолз?

– Какой еще, к черту, «первый раз»?

На него со всех сторон сыпались вопросы и ему пришлось отвечать. Сложное это дело – говорить перед четырьмя тысячами мужчин и женщин, собравшихся на заброшенном сельском аэродроме вблизи Балтимора для того, чтобы начать новую жизнь на другой земле. Четыре тысячи мужчин и женщин – много бывших профессиональных военных, несколько десятков лесорубов из Канады, бородатых здоровяков, в подпитии пристающих к чужим женщинам, из-за чего было уже несколько драк. Среди них чужеродными выглядели очки профессора Бориса Мазаева – профессора-атомщика из России, эмигрировавшего в Штаты несколько лет назад.