Черные волшебники   ::   Найлз Дуглас

Ужасная боль от этих ран разжигала вАлексее ненависть к Синдру. Постепенно кости срослись, превратив его руки в уродливые клешни, которые уже были неспособны производить заклинания. Когда они окончательно зажили и боль прошла, у Алексея для утешения остались лишь темнота и одиночество.

Теперь, когда боль ушла окончательно, только ненависть заставляла его продолжать борьбу за сохранение разума. И он холил и лелеял эту ненависть в надежде, что когда-нибудь ему удастся удовлетворить ее. Он ненавидел короля и Крифона: уверенность в том, что они его предали, не покидала Алексея. И он ненавидел палача, сломавшего его руки.

Но более всего он ненавидел Синдра. Маг снова и снова думал о том, как он уничтожит своего прежнего господина. Он наслаждался размышлениями о смерти колдуна, долгой и ужасной, обдумывая различные способы, в большинстве своем волшебные.

Но даже если бы он был способен владеть руками, он не мог произнести заклинания, потому что Синдр поместил его камеру в конус молчания. Ни звук падающего камня, ни отчаянный крик ужаса не могли нарушить абсолютной тишины, навсегда воцарившейся в камере.

Некоторое время маг размышлял о том, почему Синдр заточил его в эту камеру, вместо того чтобы сразу убить его, но потом он вспомнил зловещего бога священника Хобарта и его кровавый алтарь. В жилах Алексея текла кровь мага, и когда Хобарт возвратится, исполнив свою миссию в Корвелле, алтарь Баала примет Алексея и его кровь.