JК
Игра случая :: Александрова Наталья Николаевна
Страница: 47 из 57Не кричите, да перестаньте же!
Я по всем законам самообороны, использую движение противника в своих целях, то есть – он меня тащит от дверей, а я еще сильнее на него напираю, чем его окончательно деморализую, и сходу его огорошиваю:
– Ты Перу, жену свою, зарезал или задушил?
Тут он от меня отскочил как ошпаренный и завизжал тонким голосом:
– Не убивал я ее!
– Как это – не убивал? Я своими глазами видела, как ты сумку огромную отсюда волок и на железнодорожном переезде на платформу закинул, а что в этой сумке было – это в новостях телевизионных очень красочно показали!
Тут этот козел – ну не подобрать для него другого названия! – рухнул на диван (что характерно, на пол не стал падать, а прицельно на мягкий диван плюхнулся) и зарыдал, как обиженный ребенок. Я ему без всякого снисхождения к умственной отсталости:
– А-а! Пришил жену, а теперь рыдаешь! Раньше рыдать надо было!
– Не убивал я ее, – это Нинка! Нинка ее… мальчиком!
– Какая Нинка? Каким еще мальчиком?
Я уже подумала, что он свихнулся от переживаний, и теперь я ничего не узнаю. Тут меня осенило. Я подсела к нему на диван, вспомнила все свои материнские навыки и стала его, как маленького, гладить по спине и утешать.
– Ну-ну, не плачь, расскажи, чуть не сказала – маме, как все было. Ты ее не убивал? Ну, вот и славно. А кто же ее тогда оприходовал? – Глажу его, ласково приговариваю, а самой и смешно, и противно. А на этого типа мой голос подействовал, он успокоился немного и начал рассказывать:
– Она… она пришла, неожиданно так, мы не ждали, мы тут с Ниной… ну… это, а она, Лера-то, она никогда раньше днем с работы не приходила, да и вечером тоже поздно… я же знаю, она с этим вашим Витькой… я видел, как он ее на машине куда-то, мы с ней поссорились… ну, я тут с Нинкой…
– Ага, понятненько. Жена – на работу, а ты бабу притащил. И она вас тепленькими застала. Чудненько.
Я по всем законам самообороны, использую движение противника в своих целях, то есть – он меня тащит от дверей, а я еще сильнее на него напираю, чем его окончательно деморализую, и сходу его огорошиваю:
– Ты Перу, жену свою, зарезал или задушил?
Тут он от меня отскочил как ошпаренный и завизжал тонким голосом:
– Не убивал я ее!
– Как это – не убивал? Я своими глазами видела, как ты сумку огромную отсюда волок и на железнодорожном переезде на платформу закинул, а что в этой сумке было – это в новостях телевизионных очень красочно показали!
Тут этот козел – ну не подобрать для него другого названия! – рухнул на диван (что характерно, на пол не стал падать, а прицельно на мягкий диван плюхнулся) и зарыдал, как обиженный ребенок. Я ему без всякого снисхождения к умственной отсталости:
– А-а! Пришил жену, а теперь рыдаешь! Раньше рыдать надо было!
– Не убивал я ее, – это Нинка! Нинка ее… мальчиком!
– Какая Нинка? Каким еще мальчиком?
Я уже подумала, что он свихнулся от переживаний, и теперь я ничего не узнаю. Тут меня осенило. Я подсела к нему на диван, вспомнила все свои материнские навыки и стала его, как маленького, гладить по спине и утешать.
– Ну-ну, не плачь, расскажи, чуть не сказала – маме, как все было. Ты ее не убивал? Ну, вот и славно. А кто же ее тогда оприходовал? – Глажу его, ласково приговариваю, а самой и смешно, и противно. А на этого типа мой голос подействовал, он успокоился немного и начал рассказывать:
– Она… она пришла, неожиданно так, мы не ждали, мы тут с Ниной… ну… это, а она, Лера-то, она никогда раньше днем с работы не приходила, да и вечером тоже поздно… я же знаю, она с этим вашим Витькой… я видел, как он ее на машине куда-то, мы с ней поссорились… ну, я тут с Нинкой…
– Ага, понятненько. Жена – на работу, а ты бабу притащил. И она вас тепленькими застала. Чудненько.