JК
Игра в дурочку :: Беляева Лилия
Страница: 244 из 413До убийства доходит! Вон же в газете рассказали про директрису магазина, как она в подсобке задавила соперницу мешком с мукой...
Короче, не придала я и на этот раз особого значения этой несимпатичной сцене. Тем более, что директор высунулся в окно и сердито крикнул:
- Замолчали! Разошлись по рабочим местам!
И мне:
- Иди и ты! Работай! Зачем только я набрал столько сволочных баб! Жалость проклятая!
Мне же хотелось догадаться, кто выдал мое "воровство" директору... Сестра-хозяйка тетя Аня? Секретарша? Сами замазаны. Медсестра Аллочка? Но ей и вовсе, вроде, ни к чему меня "топить"... Или испугалась, что я знаю, что "колется", что ненароком, или как, выдам ее?
Протирала пыль, чистила ванны-унитазы, пылесосила и все думала, думала и ни до чего не додумалась.
А зачем меня позвал к себе в квартиренку Парамонов? Я же у него уже убирала... Нашел предлог:
- Наташенька, я набезобразничал, бутылку в ванной разбил... осколки... с шампунем... Не сочти за труд... Пошла, убрала. Но когда взялась за ручку двери, позвал:
- Сядь, передохни.
Села. Он как бы кулем плюхнулся напротив в пиджаке с орденскими планками. Подвинул ко мне стакан в мельхиоровом подстаканнике с крепко заваренным чаем, а следом - распечатанную, но непочатую шоколадную плитку "Вдохновение". Он всегда надевал этот полупарадный пиджак из синего, стародавнего коверкота, когда ходил в ближний к Дому универсам, а ещё на встречи с однополчанами, в Александровский сад. Все удивлялись его прыти тучный, а не унимается, марширует, куда хочет.
Короче, не придала я и на этот раз особого значения этой несимпатичной сцене. Тем более, что директор высунулся в окно и сердито крикнул:
- Замолчали! Разошлись по рабочим местам!
И мне:
- Иди и ты! Работай! Зачем только я набрал столько сволочных баб! Жалость проклятая!
Мне же хотелось догадаться, кто выдал мое "воровство" директору... Сестра-хозяйка тетя Аня? Секретарша? Сами замазаны. Медсестра Аллочка? Но ей и вовсе, вроде, ни к чему меня "топить"... Или испугалась, что я знаю, что "колется", что ненароком, или как, выдам ее?
Протирала пыль, чистила ванны-унитазы, пылесосила и все думала, думала и ни до чего не додумалась.
А зачем меня позвал к себе в квартиренку Парамонов? Я же у него уже убирала... Нашел предлог:
- Наташенька, я набезобразничал, бутылку в ванной разбил... осколки... с шампунем... Не сочти за труд... Пошла, убрала. Но когда взялась за ручку двери, позвал:
- Сядь, передохни.
Села. Он как бы кулем плюхнулся напротив в пиджаке с орденскими планками. Подвинул ко мне стакан в мельхиоровом подстаканнике с крепко заваренным чаем, а следом - распечатанную, но непочатую шоколадную плитку "Вдохновение". Он всегда надевал этот полупарадный пиджак из синего, стародавнего коверкота, когда ходил в ближний к Дому универсам, а ещё на встречи с однополчанами, в Александровский сад. Все удивлялись его прыти тучный, а не унимается, марширует, куда хочет.