JК
Игра в дурочку :: Беляева Лилия
Страница: 347 из 413- Значит, пистолет был с глушителем, - догадался сыщик..."
Я закрыла данное произведение искусства, присовокупив: "Михаил! С тобой не соскучишься! Но если бы ты был мне настоящим другом - пришел бы завтра с утра и рассказал бы мне все-все. Я хочу все знать! Я хочу хоть что-то понять до конца!"
Небо в клеточку из бледно-зеленого превратилось в джинсовое, с тем же молочным оттенком, какое бывает у этих штанов после их отмачивания в стиральном порошке. Я выключила настольную лампу и глядела на него как в лицо собственного одиночества. Нам, собственно, нечего было сказать друг другу. Но мы знали теперь: есть такое странное состояние невесомости, подвешенности, когда выпадаешь напрочь из времени, пространства, собственной биографии, когда осознаешь во всей полноте и ясности - подлецов на этом свете гораздо, гораздо больше, чем можно было предположить, что тут просматривается не некое исключение их правил - а само правило... И врав, прав Юрчик-Пономарь, уверяя, что мир как стоял на зле, так и стоит и ничего с этим не поделаешь...
Однако... однако так не захотелось с этим мириться, даже мысленно, когда вдруг небо зарозовело и защебетали птицы, налетел ветерок, растормошил сонный тополь...
К пожилой санитарки, что пришла с ведром и щеткой, спросила, который час, а заодно и день. Она, видимо, привыкшая к проявлениям разного рода полоумия, ответила без удивления, будничной скороговоркой. Получалось, в Доме ветеранов я была четыре дня назад.
Я закрыла данное произведение искусства, присовокупив: "Михаил! С тобой не соскучишься! Но если бы ты был мне настоящим другом - пришел бы завтра с утра и рассказал бы мне все-все. Я хочу все знать! Я хочу хоть что-то понять до конца!"
Небо в клеточку из бледно-зеленого превратилось в джинсовое, с тем же молочным оттенком, какое бывает у этих штанов после их отмачивания в стиральном порошке. Я выключила настольную лампу и глядела на него как в лицо собственного одиночества. Нам, собственно, нечего было сказать друг другу. Но мы знали теперь: есть такое странное состояние невесомости, подвешенности, когда выпадаешь напрочь из времени, пространства, собственной биографии, когда осознаешь во всей полноте и ясности - подлецов на этом свете гораздо, гораздо больше, чем можно было предположить, что тут просматривается не некое исключение их правил - а само правило... И врав, прав Юрчик-Пономарь, уверяя, что мир как стоял на зле, так и стоит и ничего с этим не поделаешь...
Однако... однако так не захотелось с этим мириться, даже мысленно, когда вдруг небо зарозовело и защебетали птицы, налетел ветерок, растормошил сонный тополь...
К пожилой санитарки, что пришла с ведром и щеткой, спросила, который час, а заодно и день. Она, видимо, привыкшая к проявлениям разного рода полоумия, ответила без удивления, будничной скороговоркой. Получалось, в Доме ветеранов я была четыре дня назад.