JК
Четверть гения (сборник) :: Подольный Роман
Страница: 38 из 39На то ведь она и игра…
…А Михаил Федорович был кандидатом в мастера и руководил шахматным кружком во Дворце пионеров.
Он, впрочем, был скорее похож на вождя штангистов или боксеров. Лицо и шея из шероховатого кирпича, плечи из железа, чувствовавшегося даже на глаз под пиджаками любого покроя.
Только врожденная стеснительность и перешедшая меру доброжелательность не дали ему когда-то стать боксером мирового класса.
В кружке поговаривали, что, узнав именно его историю, написал Владимир Высоцкий слова для своей песни о боксерах:
Бить человека по лицу;
Я с детства не могу.
Радость свою выражал Михаил Федорович не громогласно, а бережно, полушепотом, точно боясь растерять.
— Нет, ребята, что делается — глазам не верю.
И было чему радоваться. Пятиклассница, дитятко неразумное, пигалица била в турнире одного за другим маститых четырнадцатилетних второразрядников.
И на каждом занятии кружка появлялись трое парней явно не школьного возраста. Они приходили, но в шахматы не играли. Только стояли или сидели как можно ближе к столику пятиклассницы. И как только кончалась очередная партия, хищно накидывались на запись.
Это все было бы лишь странно, и не больше, особенно если учесть, что один из тройки приходился Алле- старшим братом. Невероятное начиналось дальше. Три болельщика девочки не расставляли на доске фигуры, опрокидывая их в спешке, не тыкали Аллу носом в ошибки, не хвалили ее за удачи, как полагалось бы. Просто расставляли молча вдоль записи вопросительные и восклицательные знаки.
…А Михаил Федорович был кандидатом в мастера и руководил шахматным кружком во Дворце пионеров.
Он, впрочем, был скорее похож на вождя штангистов или боксеров. Лицо и шея из шероховатого кирпича, плечи из железа, чувствовавшегося даже на глаз под пиджаками любого покроя.
Только врожденная стеснительность и перешедшая меру доброжелательность не дали ему когда-то стать боксером мирового класса.
В кружке поговаривали, что, узнав именно его историю, написал Владимир Высоцкий слова для своей песни о боксерах:
Бить человека по лицу;
Я с детства не могу.
Радость свою выражал Михаил Федорович не громогласно, а бережно, полушепотом, точно боясь растерять.
— Нет, ребята, что делается — глазам не верю.
И было чему радоваться. Пятиклассница, дитятко неразумное, пигалица била в турнире одного за другим маститых четырнадцатилетних второразрядников.
И на каждом занятии кружка появлялись трое парней явно не школьного возраста. Они приходили, но в шахматы не играли. Только стояли или сидели как можно ближе к столику пятиклассницы. И как только кончалась очередная партия, хищно накидывались на запись.
Это все было бы лишь странно, и не больше, особенно если учесть, что один из тройки приходился Алле- старшим братом. Невероятное начиналось дальше. Три болельщика девочки не расставляли на доске фигуры, опрокидывая их в спешке, не тыкали Аллу носом в ошибки, не хвалили ее за удачи, как полагалось бы. Просто расставляли молча вдоль записи вопросительные и восклицательные знаки.