Четвертое правило Мангуста   ::   Вайнин Валерий

И в-третьих, поскольку смотреть на меня ему теперь противно, общаться с Гришей впредь он будет без меня. С тем и ушел. Я рыдала от стыда и досады. Я не знала еще, что для рыданий у меня есть более весомые причины. Ведь Гриша и Веруня моя… в тот вечер их застрелили при выходе из магазина. Чисто случайно: разборка между бандами. Покарал меня Господь за кружевное белье… Вот и вся история, можно пить кофе.

Мы сидели оглушенные. Илья гладил свою папку с уравнениями, скрывая за ней лицо. А Дашка смотрела на меня, смотрела… потом тихо произнесла:

– Свет, на фиг ты это вывалила? Ну вот на фиг?

Сычиха стояла с деревянным лицом, в деревянной позе и вся была словно деревянная.

– Чтоб вы про Стаса не думали плохо. Если он меня шпыняет, так мне и надо. Бог меня гораздо хуже наказал – и ничего, выжила. Наверное, затем, чтобы ловить разных гадов. И Француза этого я зарою. Сдохну, а зарою. Может, тогда Бог меня простит.

Я сдавил спинку стула так, что чуть не сломал.

– Бог, Бог… – пробормотал я. – Свет, ты вправду в Бога веришь?

Она посмотрела мне в глаза:

– Верую. Как же иначе?

Это было выше моих сил. Я отправился на кухню. Дарья устремилась за мной.

– Чего ты?

– Ничего. – Открыв холодильник, я глотнул минеральной воды. – В Бога она верит, курица. – И вернулся обратно в комнату. Дашка – за мной.

Сычиха стояла, будто приклеясь задом к столу. Клетчатое Дашкино платье шло ей как корове седло.