JК
Чувствительный человек :: Андерсон Пол Уильям
Страница: 25 из 83По крайней мере раз в год они навещали родину Тайи — Англию. Но старый дом всегда оставался для них дорогим.
Он стоял на гряде, длинный и низкий, носивший на себе следы времени, как сама Земля. Днем он отдыхал в согретой солнцем зелени деревьев или в чистом сверкании снега. Ночью можно было слышать, как потрескивают доски, как уныло воет в каминной трубе ветер. Да, это был хороший дом.
И в доме творилось чудо. Далгетти любил свою учебу. Бескрайний мир в нем самом внушал гордость, и изучать его было радостью. А потом он научился познавать внешний мир: ветер, дождь, солнце. Он чувствовал величие высоких зданий, и волну движения летящей галопом лошади, и теплоту смеха женщин, и гладкость таинственного жужжания огромных машин с такой полнотой, что начинал жалеть глухих, слепых и немых вокруг себя.
О да, он любил все это. Он был влюблен в само вращение планеты и в огромные небеса над головой. То был мир света, и силы, и быстрых ветров, и как горько было бы оставить его. Но Тайи томился во тьме.
Он медленно проговорил:
— Институт не более чем исследовательский и образовательный центр, неформальный университет, специализирующийся на изучении человека. Мы не занимаемся политикой. Вы были бы удивлены, если бы узнали, как различны наши политические убеждения.
— Что из того? — пожал плечами Тайлер. — Ваши труды — нечто большее, чем политика. Они способны изменить все наше общество, возможно, всю человеческую натуру.
Он стоял на гряде, длинный и низкий, носивший на себе следы времени, как сама Земля. Днем он отдыхал в согретой солнцем зелени деревьев или в чистом сверкании снега. Ночью можно было слышать, как потрескивают доски, как уныло воет в каминной трубе ветер. Да, это был хороший дом.
И в доме творилось чудо. Далгетти любил свою учебу. Бескрайний мир в нем самом внушал гордость, и изучать его было радостью. А потом он научился познавать внешний мир: ветер, дождь, солнце. Он чувствовал величие высоких зданий, и волну движения летящей галопом лошади, и теплоту смеха женщин, и гладкость таинственного жужжания огромных машин с такой полнотой, что начинал жалеть глухих, слепых и немых вокруг себя.
О да, он любил все это. Он был влюблен в само вращение планеты и в огромные небеса над головой. То был мир света, и силы, и быстрых ветров, и как горько было бы оставить его. Но Тайи томился во тьме.
Он медленно проговорил:
— Институт не более чем исследовательский и образовательный центр, неформальный университет, специализирующийся на изучении человека. Мы не занимаемся политикой. Вы были бы удивлены, если бы узнали, как различны наши политические убеждения.
— Что из того? — пожал плечами Тайлер. — Ваши труды — нечто большее, чем политика. Они способны изменить все наше общество, возможно, всю человеческую натуру.