JК
Дай-сан :: Ластбадер Эрик Ван
Страница: 324 из 356Нога у него болела, но разум сам по себе отключился от давно знакомой, ставшей привычной телесной боли. Теперь он настроился только на скорбь своего давно мертвого народа. Народа, который не успокоился в вечности. Который взывает о мщении. Народа, опозоренного историей. Опозоренного Токаге, его властелином.
– Я многому научился в течение веков, – сказал Токаге, обращаясь как будто к себе самому. – Я больше не зверь, что бы ты ни говорил. Я хочу, чтобы ты это понял перед тем, как я тебя убью. Пришел день зла, наступил новый цикл. Я знал это. Все очень просто. Кто одержит победу…
Боннедюк Последний пошел вперед, не обращая внимания на долетающие до него слова; адреналин растекался по телу, бурлил в руке, крепко сжимавшей меч. Он слышал лишь крики своего опозоренного народа, взывающего к нему сквозь неисчислимые века. Он чувствовал только их муку. Он хотел одного: покончить с этим…
– Я не стал бы заключать с ним союз, – продолжал Токаге, повернув на мгновение массивную голову, чтобы взглянуть через реку на черный, обугленный лес. – Я не люблю его, эту мерзкую тварь. Ни один человек не способен его полюбить. Он – это уничтожение всего и вся. Но разве у меня был выбор? Либо это, либо смерть…
Боннедюк Последний буквально физически ощущал устремленные на него взоры своих соплеменников, и их сила передавалась ему, кипела в его крови, и впервые за столько веков он почувствовал, что значит жить. По-настоящему жить. Нет ощущения лучше, полнее…
«Теперь я то, что я есть», – сказал он себе.
– Я многому научился в течение веков, – сказал Токаге, обращаясь как будто к себе самому. – Я больше не зверь, что бы ты ни говорил. Я хочу, чтобы ты это понял перед тем, как я тебя убью. Пришел день зла, наступил новый цикл. Я знал это. Все очень просто. Кто одержит победу…
Боннедюк Последний пошел вперед, не обращая внимания на долетающие до него слова; адреналин растекался по телу, бурлил в руке, крепко сжимавшей меч. Он слышал лишь крики своего опозоренного народа, взывающего к нему сквозь неисчислимые века. Он чувствовал только их муку. Он хотел одного: покончить с этим…
– Я не стал бы заключать с ним союз, – продолжал Токаге, повернув на мгновение массивную голову, чтобы взглянуть через реку на черный, обугленный лес. – Я не люблю его, эту мерзкую тварь. Ни один человек не способен его полюбить. Он – это уничтожение всего и вся. Но разве у меня был выбор? Либо это, либо смерть…
Боннедюк Последний буквально физически ощущал устремленные на него взоры своих соплеменников, и их сила передавалась ему, кипела в его крови, и впервые за столько веков он почувствовал, что значит жить. По-настоящему жить. Нет ощущения лучше, полнее…
«Теперь я то, что я есть», – сказал он себе.