JК
Дай бог каждому :: Каганов Леонид
Страница: 61 из 427Я понимал, что если его селектор на отвечает, значит, он давно разрушен. Но старейшина впервые произнес: гибель. И я сорвался. Наверно я много неприятного наговорил и про старейшину, и про Совет, и про Инструкцию, и про Родину. Наверно меня за дело посадили в карцер.
* * *
В карцере я просидел месяц. Утром и вечером оживал динамик и звучал гимн. Новостей в карцер не транслировали. Поэтому мне уже начало казаться, что корабль погиб, остался только я и робот, который носит мне еду. Ливэя мне не дали взять с собой, поэтому я изнывал от скуки и часами бродил вдоль стен. Зато нашел хулительные стихи от господина Су, выцарапанные иголочкой так, чтобы этого не заметил никто, кроме тех, кто будет здесь часами пялиться в стенки. Господин Су ругал старейшину, ругал Совет, и даже саму экспедицию. Он писал, что экспедиция нужна лишь политикам, которые будут хвастаться, что сыны китайского народа достигли края галактики. И это не оправдывает затраченных средств и поломанных судеб. Он писал, что все мы — смертники, запертые в огненную бочку. Погибнем мы или долетим — об этом никогда и никто не узнает. В дальнем углу карцера господин Су переложил в нецензурных выражениях идеологические разделы Инструкции — так, что читать было противно. Я не из тех стариков, что встают при упоминании Инструкции, но зачем же святыню в грязь втаптывать? Все равно, что себя самого грязью поливать из ковшика.
Потом меня выпустили, заставив публично раскаяться в словах, сказанных старейшине.
* * *
В карцере я просидел месяц. Утром и вечером оживал динамик и звучал гимн. Новостей в карцер не транслировали. Поэтому мне уже начало казаться, что корабль погиб, остался только я и робот, который носит мне еду. Ливэя мне не дали взять с собой, поэтому я изнывал от скуки и часами бродил вдоль стен. Зато нашел хулительные стихи от господина Су, выцарапанные иголочкой так, чтобы этого не заметил никто, кроме тех, кто будет здесь часами пялиться в стенки. Господин Су ругал старейшину, ругал Совет, и даже саму экспедицию. Он писал, что экспедиция нужна лишь политикам, которые будут хвастаться, что сыны китайского народа достигли края галактики. И это не оправдывает затраченных средств и поломанных судеб. Он писал, что все мы — смертники, запертые в огненную бочку. Погибнем мы или долетим — об этом никогда и никто не узнает. В дальнем углу карцера господин Су переложил в нецензурных выражениях идеологические разделы Инструкции — так, что читать было противно. Я не из тех стариков, что встают при упоминании Инструкции, но зачем же святыню в грязь втаптывать? Все равно, что себя самого грязью поливать из ковшика.
Потом меня выпустили, заставив публично раскаяться в словах, сказанных старейшине.