Дальней дороги   ::   Михайлов Владимир

Во-вторых, если не очень привередничать, то вообще все хорошо.

Волгин позволил себе на минуту расслабиться в кресле. Взгляд его лениво скользил по столу. Не в поисках чего-либо, а так - отдыхая. На столе все было знакомо, все на своем месте: прежде всего - порядок. От раскрытой рабочей тетради взгляд пополз дальше, ни на чем не намереваясь задерживаться. И вдруг остановился. Это еще что такое?

Это были цветы. Полевая гвоздика в лабораторной мензурке. Цветы. Только и всего. Черт, как хорошо: цветы... Откуда здесь цветы?

Резким движением Волгин схватил мензурку; вода перебрызнула через край, но он не обратил на это внимания. Цветы. И карточка. Два слова: "С сорокалетием". Ну, спасибо. Вспомнили.

А кто бы это вспомнил?

Мысль пришла непрошенной. А вдруг это?.. Мысль была горька и сладка вместе. Волгин заставил себя усмехнуться, покачать головой. Нет. Нереально. Это было и прошло. А еще вернее: не было - и прошло. И достаточно об этом.

И все же...

Да нет, это не она. Если бы она, здесь было бы написано еще что-нибудь. Например: только не надейся, это - просто так, выполняю правила приличий. Или еще что-то в этом роде. Увы, мол, ничего не поделаешь...

Конечно, после такого промежутка времени о подобном внимании с ее стороны и мечтать бесполезно. Цветы! В сорок-то лет начинаешь понимать такие вещи. Женщина мужчине - цветы? Вряд ли. Новую книгу или запись, старое вино, - это да. Кстати, и почерк-то не ее.