JК
Далекая радуга :: Стругацкий Аркадий
Страница: 14 из 31Она причесывалась. — Вы очень тактичны.
— Бестактны только бездельники, — сказал Камилл.
Роберт разозлился.
— Между прочим, Камилл, что вам здесь надо? И что это за надоевшая манера появляться как привидение?
— Отвечаю по порядку, — спокойно произнес Камилл. Это тоже была его манера — отвечать по порядку. — Я приехал сюда потому, что начинается извержение. Вы отлично знаете, Роби, — он даже глаза закрыл от скуки, — что я приезжаю сюда каждый раз, когда перед фронтом вашего поста начинается извержение. Кроме того… — Он открыл глаза и некоторое время молча смотрел на приборы. — Кроме того, вы мне симпатичны, Роби.
Роберт покосился на Таню. Таня слушала очень внимательно, замерев с поднятой расческой.
— Что касается моих манер, — продолжал Камилл монотонно, — то они странны. Манеры любого человека странны. Естественными кажутся только собственные манеры.
— Камилл, — сказала Таня неожиданно. — А сколько будет шестьсот восемьдесят пять умножить на три миллиона восемьсот тысяч пятьдесят три?
К своему огромному изумлению, Роберт увидел, как на лице Камилла проступило нечто похожее на улыбку. Зрелище было жутковатое. Так мог бы улыбаться счетчик Юнга.
— Много, — ответил Камилл. — Что-то около трех миллиардов.
— Странно, — вздохнула Таня.
— Что «странно»? — тупо спросил Роберт.
— Точность маленькая, — объяснила Таня.
— Бестактны только бездельники, — сказал Камилл.
Роберт разозлился.
— Между прочим, Камилл, что вам здесь надо? И что это за надоевшая манера появляться как привидение?
— Отвечаю по порядку, — спокойно произнес Камилл. Это тоже была его манера — отвечать по порядку. — Я приехал сюда потому, что начинается извержение. Вы отлично знаете, Роби, — он даже глаза закрыл от скуки, — что я приезжаю сюда каждый раз, когда перед фронтом вашего поста начинается извержение. Кроме того… — Он открыл глаза и некоторое время молча смотрел на приборы. — Кроме того, вы мне симпатичны, Роби.
Роберт покосился на Таню. Таня слушала очень внимательно, замерев с поднятой расческой.
— Что касается моих манер, — продолжал Камилл монотонно, — то они странны. Манеры любого человека странны. Естественными кажутся только собственные манеры.
— Камилл, — сказала Таня неожиданно. — А сколько будет шестьсот восемьдесят пять умножить на три миллиона восемьсот тысяч пятьдесят три?
К своему огромному изумлению, Роберт увидел, как на лице Камилла проступило нечто похожее на улыбку. Зрелище было жутковатое. Так мог бы улыбаться счетчик Юнга.
— Много, — ответил Камилл. — Что-то около трех миллиардов.
— Странно, — вздохнула Таня.
— Что «странно»? — тупо спросил Роберт.
— Точность маленькая, — объяснила Таня.