JК
Дарю вам праздник :: Мур Уорд
Страница: 35 из 280Куртка — рваная, засаленная, карманы висели, как собачьи уши; рубашка — просто замызганные клочья, каким-то чудом держащиеся вместе; башмаки — давно потерявшие форму ошметки кожи с дырявыми подошвами.
— Но это же воровство… — вяло запротестовал я.
— Оно самое. Надевай — и валим отсюда.
Путь к реке оказался короток, и пролегал он по улицам, напрочь лишенным вчерашнего очарования. Многоквартирные дома были покрыты копотью, между кирпичами — там, где выкрошилась штукатурка — зияли щели. Огромные куски стен не падали потому лишь, что в них упирались падающие куски соседних стен. Жалкие обноски на мне куда лучше соответствовали этому антуражу, чем одежда Пондайбла — хотя в Уоппингер-Фоллз всяк сразу признал бы в моем спутнике бродягу и босяка.
И Гудзон был загажен; река несла маслянистую пену, какой-то мусор… Мне не то что больную голову — стыренную рубашку не хотелось в ней мочить. Но, понукаемый Пондайблом, я спустился к воде по осклизлым камням между двумя причалами и, наклонившись и отпихнув плавающую пакость, окунулся в тошнотворную воду.
— Твою голову это подлечит, — сказал Пондайбл скорее убеждая, нежели обещая. — А теперь я.
Солнце припекало, и пока мы шли от реки обратно, рубашка на мне высохла; куртку я нес на руке. Теперь, когда сознание прояснилось, меня захлестнуло отчаяние. На какой-то миг я пожалел, что не зашел подальше в Гудзон и не утопился.
— Но это же воровство… — вяло запротестовал я.
— Оно самое. Надевай — и валим отсюда.
Путь к реке оказался короток, и пролегал он по улицам, напрочь лишенным вчерашнего очарования. Многоквартирные дома были покрыты копотью, между кирпичами — там, где выкрошилась штукатурка — зияли щели. Огромные куски стен не падали потому лишь, что в них упирались падающие куски соседних стен. Жалкие обноски на мне куда лучше соответствовали этому антуражу, чем одежда Пондайбла — хотя в Уоппингер-Фоллз всяк сразу признал бы в моем спутнике бродягу и босяка.
И Гудзон был загажен; река несла маслянистую пену, какой-то мусор… Мне не то что больную голову — стыренную рубашку не хотелось в ней мочить. Но, понукаемый Пондайблом, я спустился к воде по осклизлым камням между двумя причалами и, наклонившись и отпихнув плавающую пакость, окунулся в тошнотворную воду.
— Твою голову это подлечит, — сказал Пондайбл скорее убеждая, нежели обещая. — А теперь я.
Солнце припекало, и пока мы шли от реки обратно, рубашка на мне высохла; куртку я нес на руке. Теперь, когда сознание прояснилось, меня захлестнуло отчаяние. На какой-то миг я пожалел, что не зашел подальше в Гудзон и не утопился.