Дело человека (Дело для настоящих мужчин)   ::   Герролд Дэвид

Это включало сахар-сырец, ореховое масло, старые газеты, кожаную обувь, резиновые подметки, деревянные карандаши, баночные сардины, картонные коробки, старые носки, целлюлозную фотопленку и вообще все, что хотя бы отдаленно относилось к органике. Они ели даже продукты извержения других организмов. Они не ели лишь собственный помет, густую маслянистую пасту — одно из немногих исключений.

Через три дня Тед начал смотреть слегка ошарашенно: — Я начинаю сомневаться, существует ли что-нибудь, что они не едят. — Он держал один конец красящей ленты от принтера и наблюдал, как другой исчезает в пасти тысяченожки.

Я сказал: — Их желудок, должно быть, химически эквивалентен кислородному горну; похоже, нет ничего, чтобы устояло перед ним.

— Все эти зубы на переднем конце, вероятно, для чего-то нужны, — показал Тед.

— Конечно, — согласился я. — Они размалывают еду на подходящие кусочки, в частности, достаточно малые, чтобы раствориться — но для того, чтобы использовать эту пищу, желудок продуцирует энзимы, разбивающие сложные молекулы на меньшие, удобоваримые. Я хотел бы знать, какой вид энзимов может одновременно работать с такими вещами как обрезки ногтей, щетина зубных щеток, брезентовые рюкзаки и старые видеодиски. И я хотел бы знать, какой вид желудков может продуцировать такие кислоты регулярно, без саморазрушения во время этого процесса.

Тед смотрел на меня, подняв одну бровь: — Разрежешь одну и поищешь?

Я покачал головой: — Я пытался. Их почти невозможно убить.