Дело победившей обезьяны   ::   Зайчик Хольм Ван

В дорогу его звал лишь долг, когда деятельно-розыскные мероприятия требовали личного присутствия честного человекоохранителя со всей настоятельностью; на прочее времени просто не оставалось - разве что в отчий день выбраться ненадолго за город, оставить на обочине дороги верный цзипучэ и побродить среди кустов или по кромке песка Суомского залива, думая о том, о сем, рассеянно следя за полетом чаек или бросая время от времени в волны мелкие камешки.

1 Как неоднократно подчеркивает то тут, то там X. ван Зайчик, для потомственных мосыковичсй и старожилов этого городка Мосыкэ по-прежнему оставалась, как и встарь, Москвою. Насколько могут судить переводчики, в многонациональной и многоязыкой Ордуси подобные коллизии были скорее правилом, нежели исключением. Наньцзин - Нанкин; Каолинин - Тверь, Тифлис - Тбилиси, Куйбуши - Самара, Далянь - Дальний, Алма-Ата - Алматы... Примеров не счесть.

А то, что за последнее время Баг выбирался в Мосыкэ несколько раз подряд, было данью долгу перед пострадавшим младшим сослуживцем, есаулом Крюком1. Ибо, в отличие от соседа, сюцая Елюя, занимавшего апартаменты справа от жилища Бага, о Крюке ничего не было слышно: опиявленный розовыми гирудами, Максим Крюк как сгинул в конце лета, так и не появился больше ни в Управлении, ни дома, ни у родных, которые как раз и жили в Мосыкэ. Пропал бравый есаул.

Сюцая Елюя же на днях выписали из лечебницы Управления, где довольно долго приводили в разумение.