JК
Деловой отдых в светлом будущем! :: Булычев Кир
Страница: 32 из 58Но он тоже оказался взволнован, и если бы…
– Если бы не информант, - произнес он грустно, - никогда бы на кладбище не поперся.
Эти слова примирили с ним Удалова.
Первой шла женщина с красными губами. Она повторяла:
– Участок тридцать четыре и далее до тридцать восьмого, второй поворот налево, а оттуда направо до большой аллеи.
К счастью, день был приятным, не жарким, солнце катилось к закату, золотые косые лучи резали листву и замирали на верхушках крестов. Сначала кладбище показалось Удалову незнакомым - а оказывается, это ихнее, родное городское кладбище, только безумно разросшееся за последние сто лет.
Через двадцать минут они перешли к погребениям начала двадцать первого века.
Здесь деревья были выше, и стояли они гуще.
В целом там царило запустение, словно некому было заходить сюда с цветами или просто посидеть.
Сначала шли могилки незнакомых людей, потом вдруг… - как удар молнии!
Небольшая плита, каменная, серая - видно, из гранита. На ней надпись:
«Удалов Максим Корнелиевич».
А чуть дальше - как взгляд метнулся! - словно за грибами пошел Удалов - чуть дальше две могилы рядом:
«Удалова Ксения Сергеевна»…
«Ложкин Николай Иванович»…
«Нет, тут я должен быть!»
А неподалеку кто-то завопил как резаный - это был отставной полковник ДОСААФ.
– Брат мой! - кричал он. - Братишка Василий! На кого ты меня оставил!
Этот крик заставил Удалова отрезветь и прийти в себя.
«Ничего особенного, - сказал он себе.
– Если бы не информант, - произнес он грустно, - никогда бы на кладбище не поперся.
Эти слова примирили с ним Удалова.
Первой шла женщина с красными губами. Она повторяла:
– Участок тридцать четыре и далее до тридцать восьмого, второй поворот налево, а оттуда направо до большой аллеи.
К счастью, день был приятным, не жарким, солнце катилось к закату, золотые косые лучи резали листву и замирали на верхушках крестов. Сначала кладбище показалось Удалову незнакомым - а оказывается, это ихнее, родное городское кладбище, только безумно разросшееся за последние сто лет.
Через двадцать минут они перешли к погребениям начала двадцать первого века.
Здесь деревья были выше, и стояли они гуще.
В целом там царило запустение, словно некому было заходить сюда с цветами или просто посидеть.
Сначала шли могилки незнакомых людей, потом вдруг… - как удар молнии!
Небольшая плита, каменная, серая - видно, из гранита. На ней надпись:
«Удалов Максим Корнелиевич».
А чуть дальше - как взгляд метнулся! - словно за грибами пошел Удалов - чуть дальше две могилы рядом:
«Удалова Ксения Сергеевна»…
«Ложкин Николай Иванович»…
«Нет, тут я должен быть!»
А неподалеку кто-то завопил как резаный - это был отставной полковник ДОСААФ.
– Брат мой! - кричал он. - Братишка Василий! На кого ты меня оставил!
Этот крик заставил Удалова отрезветь и прийти в себя.
«Ничего особенного, - сказал он себе.