Демон против Халифата   ::   Сертаков Виталий

Гвозди из сапогов вытягивало, ружья с ремней заплечных срывало, патроны и наконечники стрел сквозь прорехи карманов выпрыгивали, устрашая неприятеля больше, чем артиллерийские редуты вокруг города.

Приезжали на черных жеребцах Хранители, вежливо говорили, кланялись. Городок вымирал, когда колдуны на околице объявлялись; всех сдувало в погреба, в лес, даже сторожевых на вышках. Хранители все равно находили атаманов, терпеливо ждали, накручивая пчелиное облако, пока к ним не выходили переговорщики. Колдуны не требовали провиант, золото или оружие, их интересовала только бесплатная рабочая сила. Дикари, а попросту рабы. Атаманы скрипели зубами, в бессильной злобе пригибались под гудящим пчелиным облаком, однако противиться не смели, выделяли отряды для поимки болотных людей. Пчелы — это ерунда, по сравнению с Плевком сатаны.

Китайцы, дурные, накинулись как-то внезапно, сотней на двоих Качальщиков, когда те у реки коней поили. Точнее, думали, что внезапно. Выскочили с гиком из высокой травы, ножами порхая, а седобородый старичок у воды, не вставая, перекатился и плюнул.

Заживо, на бегу, человек сорок зажарил.

Напарник его, тоже в белом и в косичках, жеребца расчесывал, по колени в воде стоя. В седло запрыгнул, рукавом махнул, дунул — только черная паленая яма осталась от отряда Железного Дэна, лес еще неделю тлел.

Китайские воры надолго покинули Читу, а Качальщики потребовали у горожан сорок невольников, запас семян и два пуда трав, какие росли только на здешних болотах. Заявились к Бродяге, чинно попили шиповника, отдали дань варенью. С собой уже не звали, наслышаны были, что на Урал не пойдет.